Гленн посмотрел на меня неласково и сказал:

— Не повышайте голоса.

Опустив глаза, я нахмурилась, слушая отчетливые разговоры порации из открытой двери машины.

— Извини, — ответила я и резко остановилась, не доходядо фургона. — Дэвид не убивал Бретта, — сказала я твердо. — Триженщины в морге — это трагическая случайность. Серена пытается приспособиться ктому, что случилось, и Дэвид делает все, чтобы ей помочь. Трента нужно былоарестовать, а не Дэвида!

— Рэйчел, прекрати.

— Он мне сам сказал, что это он! — воскликнулая. — Почему мне никто не верит?

Гленн наклонился ко мне, и я сжалась, всю волю устремив нато, чтобы не вывернуться из его пальцев, когда он взял меня за плечо:

— Заткнись, — сказал он отчетливо и так близко, чтосквозь лосьон после бритья пробился запах пота. — Каждому, у кого естьзначок, известно, что ты ненавидишь Каламака. Я не могу просить ордер на егоарест на основании твоих показаний с его слов.

Я возмущенно засопела, потом пискнула, когда он притянулменя еще ближе.

— Я тебе верю, Рэйчел, — сказал Гленн почти шепотом мнев ухо. — Этот тип — мерзавец. И я им займусь.

— Займешься, — передразнила я и скривилась, когда онсдавил мне плечо:

— Я сказал, что я им займусь, и если я что-нибудь найду, тодам тебе знать. — Он меня отпустил. — Вы только ничего не натворите.Если вы окажетесь за решеткой, мне будет мало от вас помощи.

Отступив на шаг, я увидела, как экипаж «скорой» выноситСерену. Они воспользовались ведьминским заклинанием, чтобы вернуть ей человеческийоблик. Оттуда, где я стояла, она была похожа на тех женщин в морге — контурыспортивной фигуры под простыней, длинные каштановые волосы, рассыпанные вбеспорядке. Дэвид явно предпочитал женщин определенного типа. Она была безсознания, но все равно лицо ее кривилось от боли.

— Дэвид ей плохого не делал, — прошептала я, покасанитары грузили ее в машину.

— Тогда его отпустят, как только она придет в сознание и намэто скажет.

Я обернулась к Гленну со слезами досады на глазах:

— Так было бы, если бы мы жили в идеальном мире.

У меня в носу защекотало от запаха ладана, и я обернуласьпрыжком. За спиной у меня стоял Денон, явно довольный, что подобралсянеожиданно. Он выглядел сейчас получше, почти как прежде, и одет был в обычнуюсвою тенниску и штаны, подчеркивавшие узкую талию и мускулистые ноги. Очевидно,какой-то из мертвых вампиров с ним побывал и оказал поддержку, поднявнастроение — по его поведению это угадывалось. У меня зачастил пульс, когда явспомнила, как сотрудник ОВ надевал наручники на Дэвида, и я попятилась,уперлась спиной в Гленна.

— Здравствуй, Денон, — сказала я официальным голосом,напоминая себе, что я боюсь не его, а того, что он может со мной сделать подфлагом вершащей правосудие ОВ.

— Привет, Морган, — произнес крупный вампир глубоким икрасивым голосом — как если бы молочный шоколад стал звуком. Он глянул настоящего у меня за спиной Гленна. — Здравствуйте, детектив.

Я поежилась — от его голоса у меня было ощущение, будто мнепо спине бархатом погладили. Да, черт побери, кто-то хорошо с ним поиграл.Кажется, Гленн тоже это заметил, потому что ответил на приветствие молчаливымкивком.

Денон улыбнулся, показывая ровные зубы.

— Морган, для меня просто удовольствие привлечь тебя кдопросу в связи с убийством Бретта Марксона.

У меня перехватило дыхание, когда он потянулся ко мне, и явжалась в надежную тяжесть Гленна. Но тут же выпрямилась:

— У меня алиби, Денон. Так что убери руки.

На нас смотрели, и Денон приподнял брови:

— Установлено, что смерть Марксона наступила в семьчасов. Ты спала, и я знаю, что никого с тобой не было. Если учесть, что и твойбойфренд, и твоя соседка были в это время у Пискари.

Он осклабился.

Я не хотела об этом думать. Не могла об этом думать.

— У меня рано утром была встреча с мистеромКаламаком, — сказала я тихо, чтобы не слышно было, как дрожит мой голос.

Денон удивленно вытаращил глаза, несколько теряя всамоуверенности. А мне ее прибавилось.

— Ты же знаешь, как ведут себя люди, — добавила я,чуть сдвигаясь в сторону. Теперь я, отходя назад, уже не уперлась бы в Гленна,но он сдвинулся вместе со мной. — Как будто все должны жить по их часам.Никакого уважения к чужим обычаям.

Прищурив карие глаза, Денон вытащил из кобуры на поясенепристойно тонкий мобильник. Аккуратно нажимая коричневыми пальцами на кнопки,он прокручивал какой-то список номеров.

— Ты не будешь возражать, если я проверю?

Я похолодела, не зная, скажет ли Трент правду, но ответила:

— Ни в чем себе не отказывай.

Народ вокруг нас собрался плотнее, я это ощущала. Гленнпридвинулся ближе:

— Рэйчел.

Я глянула ему в глаза, чувствуя себя маленькой между двумяэтими крупными чернокожими.

— Со мной был Трент, — повторила я уверенно. Нопризнает ли он это? Мне стало нехорошо, когда я вспомнила, как мы расстались. Можети не признать.

— Пожалуйста, мистера Каламака, — очень вежливопопросил Денон. Ему ответил женский голос. — Да, конечно, мэм. Это Денониз ОВ. — Денон улыбнулся — его соединили. — Добрый день, мистерКаламак! — сказал он бодрым голосом. — Прошу прощения, что отрываювас. Понимаю, что у вас много работы, но это всего одна минута. Нужно, чтобы выудостоверили, что были сегодня утром в обществе миз Рэйчел Морган от семи досеми тридцати.

Я с трудом проглотила слюну. Рука страдала по пейнтбольномупистолету, лежащему в сумке. Хорошо, что он сейчас у Гленна.

Глаза Денона покосились на меня.

— Нет, сэр, — сказал он своему телефончику. —Да, сэр. Спасибо. И вам удачного дня.

С бесстрастным лицом Денон щелкнул телефоном.

— Ну? — спросила я, обливаясь потом — даже человек бызаметил.

— Ты спрашиваешь, будто не знаешь ответа, — сказал онровным голосом.

Стоящий за мной Гленн шевельнулся:

— Сотрудник Денон, вы арестуете миз Морган или нет?

Я задержала дыхание. Крупные руки Денона сжались в кулаки иразжались снова.

— Не сегодня, — сказал он, выдавив из себя улыбку.

Я выдохнула всей грудью, заправила ускользнувшую от Дженксапрядь и попыталась выглядеть уверенно.

— Везет тебе, ведьма, — сказал Денон, грациозноотступив на шаг. — Не знаю, на какую звезду ты загадываешь желания, носкоро и она упадет.