идет о группе людей, так? — задумчиво отозвалась я. — Можно предположить, что заговорщики решили рискнуть одним из них, чтобы получить что-то, что есть в этом кабинете. И это нечто было им так необходимо, что они не погнушались отравить сэра Аньелли. Кстати, чем?

— Мышьяк, — ответил Клод, разворачиваясь ко мне лицом.

— Как-то несерьезно. — поморщилась я, наткнувшись на укоризненный взгляд британского лорда. — Прости, но так и есть. Мышьяк — яд весьма неоднозначный, не смертельный. Нужно угадать с дозировкой, подсыпать ровно столько, чтобы спортивного телосложения мужчина умер.

— Это новый вид мышьяка, — вставил первый инквизитор. — модифицированный. Илдвайн сказал, что давно с таким не сталкивался. Во время войны этот сорт яда использовали, чтобы брать «языков». Он ослепляет и удушает, но случаи с летальным исходом бывают крайне редко и по ошибке.

И снова военная проба. В прошлый раз это был ГЕНО 744, огнестрельное оружие, а на этот раз особый сорт мышьяка — химическое. Тут имеет место быть или особо извращенная фантазия, сподвигшая стрелка-отравителя действовать особо изощренными способами, либо психологическая травма, связанная с войной. Иначе объяснить эту страсть к не гражданскому оружию я не могу.

— Вам не кажется, — осторожно произнесла я. — что отравитель — девушка?

— Откуда такие выводы? — вскинул брови Клод, поднимаясь на ноги и вновь возвышаясь надо мной на добрый метр.

— Тут дело в разной психологии, — принялась я размышлять, но встретилась с выжидательным взглядом сэра Аньелли и постаралась ответить короче: — вот что бы подсыпал ты?

— Шлак 999, - не задумываясь, отозвался Клод. Его выбор пал на яд, гарантирующий не только стопроцентную смерть, но и быстрое разложение трупа. Буквально пара часов и от тела осталась бы только кучка праха. Шлак 999 сжигал изнутри.

— Это взгляд мужчины — надежно, быстро и без следов. — хмыкнула я. — Ты бы убил и двинулся дальше. А девушкам решиться на убийство сложнее. Строить пакости — это одно дело, требующее творческого подхода и извращенной фантазии, но вот смерть для многих это — черта, которую нельзя переступать. Если бы мне нужно было вывести соперника из игры, то я бы тоже решила отравить его мышьяком. Гарантированный результат временной недееспособности соперника с минимальным ущербом для здоровья. Нет, ну можно было бы связать или стукнуть чем-нибудь потяжелее. Но девушки в резиденции, которых мы рассматриваем как потенциальных преступниц, все хрупкие, им просто нечего противопоставить против такого шкафа.

— Хочешь сказать, что связать Аньелли ты бы не смогла? — вопросил Клод, с прищуром оглядев сначала меня, затем британского лорда.

— Он меня выше в два раза, — отозвалась я. — и в два раза больше. Даже если бы я смогла его вырубить, то проблемы возникли бы на том этапе, когда я решила бы его перетащить на стул, чтобы связать.

— Не поспоришь, — кивнул один из инквизиторов.

— Возникает вопрос, что же мог искать преступник? — задумчиво вопросила я.

— И нашел ли. — добавила Клод, замерев напротив. — Аньелли, ты держал в кабинете что-то достойное внимания?

— Я не идиот держать свои документы в легкодоступных местах, — хмыкнул сэр Аньелли, нахмурив брови. — а переняв опыт у Хоткинса, так и вообще пароли все сменил и извратил до неузнаваемости. Теперь сам путаюсь, набирая.

— Нет, ну с последним зря. — посчитала нужным я произнести. — Любой пароль можно взломать. От сложности зависит лишь количество времени, которое преступник потратит на него.

И чего все так уставились? Я тут умные вещи говорю, жизненным опытом делюсь с ними. Нет бы поблагодарить и пойти менять пароли на, скажем, сканеры сетчатки глаза, так сидят же на месте и сверлят проницательными взглядами. Тоже мне.

— Че-ерт, — простонал британский лорд после паузы. Подскочив на месте, стремительно двинулся в сторону стола. Мы все расступились, не желая стоять на пути осененного страшной догадкой сэра Аньелли.

Мужчина опустился на корточки и принялся разрывать стопки пластиковых бумажек, вывалившихся из перевернутого стола. Сосредоточенный, злой и собранный, он буквально из последних сил держался, чтобы не начать проклинать весь свет. Потратив на активные поиски около десяти минут, во время которых все сохраняли молчание и переглядывались между собой, британский лорд встал на ноги, схватившись за голову.

— Эл, они пропали. — произнес сэр Аньелли, устало потерев глаза. — Может закатились куда, конечно, но это навряд ли.

— Кто «они»? — поинтересовался мрачный президент, подпирающий плечом дверной косяк.

— Контракты и соглашение с Этель, — пояснил британский лорд, кинув на меня виноватый взгляд. Я только отмахнулась. Все равно основные бланки сохранены в виртуальных резервах рода Арчибальд. Те бумажки, которые по неизвестным причинам оказались в столе сэра Аньелли, были лишь пластиковыми копиями. Ну выкрали их — и что? Существовать они не перестали. Просто кто-то очень настойчивый решил ознакомиться с их содержанием.

— Кому могли понадобиться копии контрактов и соглашения мисс Оплфорд с родом Арчибальд? — вопросил один из инквизиторов.

— Этого я не знаю, — весело ответил входящий Илдвайн, осторожно просачиваясь в помещении в попытке не задеть президента, замершего в дверном проеме. — но могу сказать, что было в коньяке.

— Разновидность мышьяка, — кивнул сэр Аньелли, отмахнувшись рукой от врача.

— А конкретнее, — хмыкнул Илдвайн, сосредоточенно перебирая пластиковые распечатки бумаг. — мышьяк 77 пробы. Дрянь редкостная, скажу я вам. Деморализует того, кто принял, часов на пять. Адские муки, непрерывная борьба за жизнь. Отказывает слух и зрение, большая доза вызывает отек Квинке.

— Нехило, — поморщился британский лорд, потянувшись рукой к бару, но резко передумал, одернув сам себя. Да, должно пройти некоторое количество времени, чтобы сэр Аньелли начал с прежней любовью относиться к алкоголю. Да и этот бар стоит сменить. Мало ли, куда еще могли подсыпать мышьяк.

— Что по отпечаткам пальцев? — задал вопрос Клод, замерев напротив доктора и не сводя с него внимательного взгляда.

— Да я, собственно, поэтому и пришел. — произнес Илдвайн, замявшись. Я внутренне напряглась, поймав его быстрый взгляд. — На бутылке была всего пара отпечатков пальцев. Они принадлежат сэру Аньелли, — уверенный кивок в сторону притихнувшего британского лорда.

— Чистое преступление, — хмыкнул президент.

— Что по свидетелям? — вопросил Клод, оборачиваясь к подчиненным.

— Агустини уже допрашивает дворецкого, — поморщился инквизитор-блондин. — но тот крепкий орешек. Отказывается давать развернутые показания. Шел, услышал хрипы, вошел, вызвал Илдвайна. И на этом замолкает.

Не сдержавшись, я хмыкнула. Еще бы Эвард рассказал инквизиторам, что страдает особенной страстью к подслушиванию. Представляю эту исповедь…Его же после этого можно будет обвинить сразу по нескольким преступлениям, прописанным в Уголовном Кодексе. И прощай, хорошее местечко в резиденции Арчибальд.

Посадить-то не посадят. Все же у Эварда есть знакомый, вращающийся в кругах, где запросто можно достать военную технику. Тот прикроет, конечно. Но