ваших отношениях с Армани, — произнес Эвард, склонив голову к левому плечу и сладко мне улыбнувшись. — и я отвечу на вопросы Инквизиции.

— Зачем тебе знать что-либо о наших отношениях с мистером Армани? — вопросила я сухо, кинув на дворецкого неприязненный взгляд.

Моя вера в хорошее конкретно в этом человеке жалобна трепыхалась, придавленная носком лакированного лофера. И где тот обаятельный дворецкий, что беспокоился о моем растущем организме? Где тот милый мужчина, что всегда желал доброго утра? Сейчас передо мной сидел отнюдь не тот Эвард, что беспокоился о моем самочувствии. Этот мужчина, что вольготно расположился на диване напротив, больше походил на паренька, умело обращающегося с военным оборудованием и водившим Инквизицию за нос, нежели на классного дворецкого, отпускающего язвительные комментарии о Хоткинсе. Этот Эвард напоминал змею, притаившуюся перед броском.

Хороший актер в амплуа дворецкого. Как много он знает и, главное, как сильно это может помочь в расследовании? Я не видела причин отказывать ему в сделке, потому что скрывать мне и Армани было нечего, но меня смущал предмет сделки. Для чего ему знать обо мне и Арчи?

— Как я уже говорил, мисс Оплфорд, — ухмыльнулся коварный тип, поправляя галстук. — меня выпроводят из резиденции Арчибальд сразу после того, как закончится этот фарс с допросом. В лучшем случае, конечно. О худшем и думать не хочу… И перед тем, как я покину резиденцию, я хочу получить как можно больше информации, за которую согласны заплатить богатенькие люди.

Я откинулась на спинку кресла, скрестив руки на груди и неприязненно оглядев дворецкого. Смысл я пока не уловила.

— Понимаешь, — продолжил Эвард, когда осознал, что я не улавливаю смысл сказанного. — есть люди, которые дорого купят информацию о личной жизни человека, баллотирующегося в президенты. Ну, знаешь, чтобы найти слабые места, возможно, грязные подробности. Любую мелочь, которая позволит шантажировать Армани или поставить под удар его репутацию. Оу, не смотри на меня рассерженным волком. Честное слово, словно я у тебя любимую помаду украл. Должен же и я как-то выживать, а еще лучше — получать выгоду даже из заранее проигрышных ситуаций. Смекаешь? Нет? Ну я так и думал. Ты можешь отказаться, Этель, я даже пойму. Только вот инквизиторам все равно не удастся вытащить что-либо из меня, а адвокат уже вылетел. А ты же знаешь этих стервятников, те точно не позволят Клоделю держать меня в допросной больше пяти минут.

— Точно, — саркастично кивнула я, подаваясь вперед. — только с чего ты решил, что я согласна обменять конфиденциальные сведения из моей личной жизни на неизвестные мне факты, которые могут даже не пригодиться в расследовании?

— Ну, — пожал плечами дворецкий. — хотя бы потому, что ты девочка злопамятная, жаждой мести пылающая. А кому как не мне знать, на что ты готова, лишь бы поймать преступника. Помнится, в прошлый раз ты нарушила закон, шантажом вынудив меня предоставить тебе военный аппарат, которым ты вскрыла частные апартаменты мистера Хоткинса, после чего перекопала все его грязные вещички, пока не обнаружила нужные тебе улики. Мы похожи, Этель, — заявил этот шпион-самоучка, вперив в мои глаза свой немигающий взор. — ты тоже не остановишься ни перед чем, пока не достигнешь своей цели.

Вот гад. Только вот…

Я выдвинула пешку вперед, глядя ему прямо в глаза.

— Шах и мат, Эвард. — растягивая гласные, произнесла я, уперев локти в колени и скрепив кисти. — Из всей твоей исповеди я могу вынести только один вердикт — ты попал по всей программе, поэтому даже не надейся уйти от правосудия. И вопрос не в том, посадят тебя или нет, а в том — на сколько лет.

И мягко улыбнувшись, я замолчала на время, наслаждаясь потерянным взглядом дворецкого, коим тот взирал на шахматную доску. Глаза прищурены, губы в тонкой линии, а кадык нервно дернулся. Приятно осознавать, что не так-то уж я проста. В смысле, что использовать меня несколько труднее, чем кажется на первый взгляд.

— Но на твое счастье, Эвард, — продолжила я, взглянув на часы. Целый час мы провели здесь, а не продвинулись ни на шаг. — в кое-чем ты оказался прав. Я действительно очень злопамятная, а еще мстительная и стервозная, если меня вывести из себя. А стрелку это определенно удалось. Поэтому, я соглашаюсь на твою сделку. У меня нет того количества времени, что святая Инквизиция потратит на получение ордера, препирательства с твоим адвокатом и, наконец, твой допрос.

Эвард довольно сдвинул уголок губы в сторону, изображая весьма паскудную улыбку. Я отзеркалила его жест, вложив в него все переполняющие меня чувства. Честное слово, мне нравится быть детективом.

— Итак, сделка. — произнес Эвард. — Ответ взамен на ответ. Ты начинаешь. Никаких контрактов, соглашений и договоров. Исключительно устная договоренность.

— А где гарантии, что ты скажешь мне правду? — вскинула я бровь.

— Придется довольствоваться моим честным, или не очень, словом. — поспешил ответить Эвард. — Поехали?

— Начинай, — отозвалась я.

— Хорошо, — радостно согласился Эвард, в голосе которого ощущалось явное нетерпение. Дворецкий встал на ноги, в предвкушение потер ладоши и двинулся в сторону бара. — расскажи мне, почему ты отказалась от свадьбы с Армани?

— Так сразу? — хмыкнула я, проследив взглядом за передвижением самодовольного дворецкого. — И никакой интриги?

— Вопрос тревожил меня так долго, что нет сил больше ждать. — отозвался Эвард, наполняя стакан золотистой жидкостью — бурбоном. — Ну же, не тяни кота за…кхм…хвост.

— Хорошо, — произнесла я, кивнув своим мыслям о том, что скрывать мне до сих пор нечего, а дворецкого его странная любовь к сплетням и не своему делу до добра не доведет. — я испугалась. — наткнувшись на вскинутую бровь Эварда, снизошла до объяснений. — Все было решено за меня, ясно? Его род, мой род, публика, он сам — все были уверены, что я соглашусь. Но, что было бы дальше? Обязательства, переезд в Монте-Карло, дети и прощай все то, за что я боролась. А я не могла вот так просто, в один миг сдаться. Пусть рядом и был человек, которого я любила, но я боялась потерять себя, поэтому отказалась.

— Отказалась? — хмыкнул Эвард.

— Ладно, оставила письмо и кольцо, навсегда покинув Лондон. — вскинула я руки вверх в жесте «Сдаюсь, сволочь». — Но у меня есть веское оправдание! Он бы меня в жизни не отпустил, скажи я ему это лично. А так, — задумчиво качнула я головой. — у меня была фора.

— То есть, вы с ним даже не разговаривали об этом? — поразился Эвард, достающий другой бокал, который позже передал мне доверху наполненный белым вином.

— Ответ взамен на ответ. — хмыкнула я, поставив бокал перед собой. Сэра