– Зато я не забыл! – победоносно заключил Фаззи. – Выдостали карандаш?

– Разумеется, Альберт.

– Шеф, почему бы вам не звать меня «Фаззи», как это вседелают?

Алан вздохнул.

– О'кей, Фаззи. А раз мы так порешили, то почему бы тебе незвать меня просто «шериф»?

– Как хотите. Так вы хотите знать номер или нет?

– Разумеется.

– Прежде всего, это номер штата Миссисипи, – заявил Фаззи сявно триумфаторскими нотками в голосе. – Что бы вы подумали об этом?

Пэнборн точно не знал, что он думает, если не считать, чтоеще одна искра мелькнула в его сознании, куда ярче, чем предыдущие. «Торнадо».И Миссисипи. Что-то про Миссисипи. И о городе. Оксфорд? Это был Оксфорд? Ещеодин, как и тот Оксфорд, что совсем неподалеку отсюда.

– Я не знаю, – ответил Алан, а затем добавил то, что, по егомнению, Фаззи хотел бы от него услышать: – Все выглядит очень подозрительно.

– И вы чертовски правы! – прокричал Фаззи. Затем онпрочистил глотку и перешел на деловой тон: – О'кей. Миссисипский номер 62284.Вы его записали, шеф?

– 62284.

– Да, 62284, вы можете ввести его в ваш сучий банк!Подозрительно! О, да! Это то, что я и подумал! Иисус, поедающий банку бобов!

Развитие этого образа на этом не закончилось, и Алан чутьотодвинул на время трубку от своего уха. Затем они вернулись к делу.

– Итак, – сказал Фаззи, – что вы намерены предпринять, шеф?

«Я собираюсь взять все что возможно из этой беседы тойнетронутой еще всем этим безумием частью своего разума, – подумал Алан. – Этобудет первым делом, которым я займусь. Я собираюсь напрячься и вспомнить, ктоупоминал»...

И затем перед ним словно блеснула холодная вспышка, котораяпокрыла руки гусиной кожей и стянула его шею так туго, словно кожу натянули набарабан.

Телефонный разговор с Тадом. Вскоре после звонка Бомонтутого психопата из квартиры Мириам Коули. Ночью, когда началась вся этавакханалия убийств.

Он вспомнил слова Тада: «Он прибыл из Нью-Гемпшира вОксфорд, штат Миссисипи со своей матерью... он почти избавился от своего южногоакцента».

Что еще говорил Тад, когда описывал облик и приметы ДжорджаСтарка?

«И, наконец, последняя вещь... он может управлять чернымТорнадо». Я не знаю, какого года выпуска. Одна из тех старых, у которых подкапотом полным-полно паленого порошка. Черный. У него может быть миссисипскийномер, но он, несомненно, поменяет его".

– Я догадываюсь, что ему было немного некогда заняться этим,– пробормотал шериф. Гусиная кожа еще не сошла с его тела, шагая по шерифутысячами мельчайших ножек.

– О чем вы, шеф?

– Ничего, Альберт. Разговариваю с собой.

– Моя мамаша говаривала, что это к деньгам. Может, и мнепора начать так делать?

Алан вдруг вспомнил, что Тад добавил еще одно – однупоследнюю деталь.

– Альберт.

– Зовите меня Фаззи, шеф. Я уже говорил об этом.

– Фаззи, там еще на бампере должна быть наклейка. Ты, можетбыть, заметил...

– Какого дьявола вы смогли узнать об этом? У вас на этумашину есть какие розыскные данные, шеф? – пылко поинтересовался Фаззи.

– Не надо пропускать мои вопросы, Фаззи. Это дело полиции.Ты видел то, о чем я спросил?

– Конечно видал, – ответил Фаззи. «МОДНЫЙ СУКИН СЫН» – вотчто там было написано. Вы в это можете поверить?

Шериф медленно повесил трубку, веря в это, но говоря самомусебе, что это еще ничего не доказывает, совсем ничего... за исключением того,что Тад Бомонт был столь же безумен, как, скажем, клоп. Было бы достаточноглупо полагать, что то, что увидел Фаззи, может что-то доказывать... ну,скажем, что-то сверхъестественное, раз нет другого слова получше... что сейчаспроисходит здесь.

Затем он снова подумал о голосовых и дактилоскопическихотпечатках, подумал и о сотнях воробьев, разбивающихся о стекла окон госпиталяграфства Бергенфилд, и шерифа внезапно пронзила резкая дрожь, которая длиласьникак не меньше целой минуты.

Алан Пэнборн не был тем дремучим или суеверным деревенщиной,который видит след дьявольского глаза у вороны и не подпускает свою беременнуюжену к свежему молоку, поскольку боится, что тогда оно может скиснуть. Шерифатрудно было провести, он бы никогда не поддался на фокусы городских жуликов ишутников, желавших продавать приезжим из глубинки по дешевке знаменитые мосты вих городках; нет, шериф родился не вчера. Он верил в логику и разумныеобъяснения. Поэтому он дождался, когда вся эта нервная дрожь утихнет ипододвинул свою картотеку, чтобы найти телефонный номер Тада. Он отметил снекоторым удивлением, что номер на карточке совпадает с тем, который вертелся унего в голове. Очевидно, что выдающийся парень-писатель из Кастл Рокаотпечатался куда глубже и четче в его сознании – или его части – чем мог дажеподозревать шериф.

А не мог ли сам Тад находиться в той машине? Если тыисключаешь ядро ореха, то что же еще может там быть? Он описал это. О чемвсегда толковали старые детективные радиопьесы? «Назови ЭТО» и «Подтверди ЭТО».

Госпиталь графства Бергенфилд был, действительно, атакованворобьями.

И было еще очень много вопросов – слишком даже много.

Тад и его семья были под охраной полиции штата Мэн. Если быони решили собраться и приехать сюда на уик-энд, ребята из охраны обязательнобы дали об этом знать Алану – частично, чтобы предупредить его, частично, взнак вежливости. Но полиция сделала бы все возможное, чтобы убедить Тада неотправляться в подобную поездку, поскольку им проще всего обеспечивать охрану вхорошо изученном Ладлоу. А если мысль о такой поездке родилась спонтанно, то ихусилия заставить Тада передумать могли бы только возрасти.

Затем шло то, что Фаззи не видел ранее – а именно,автомобиль или автомобили Бомонтов, если они все же решились путешествовать...если они это смогли сделать; ведь они же, в конце концов, не заключенные.

Люди с мозговыми опухолями часто делают очень необычныевещи.

Если это был «Торнадо» Тада, и он был спрятан от Фаззи, иесли Тад был один, это вело к заключению, которое было очень неприятным дляАлана, поскольку шерифу очень нравился Тад. Это заключение гласило, что Тад вконце концов удрал и от семьи, и от охраны.