много интересных сведений о жизни русской армии. Но было бы неправильно обнародовать впечатления, вывезенные мною из столицы, без предварительной критики. Поэтому я признал крайне важным проверить и дополнить их этим летом во время моего объезда большей части монархии. Вначале путь лежал по Волге через места, почти лишенные войск. Как известно, в России отсутствует хотя бы приблизительная равномерность в распределении гарнизонов, большинство которых двинуты к западу, чтобы облегчить мобилизацию в случае европейской войны.

Покинув Волгу, я проехал казачьи области, сначала Астраханскую, а затем Донскую, Кубанскую и Терскую. При более близком знакомстве с казаками несколько меркнет тот романтический ореол, которым они окружены со времен освободительных войн.

Их происхождение относится к XVI столетию. Недовольные элементы русского населения удалялись на окраины и вели там независимый образ жизни, сначала враждуя с правительством, но последнее мало-помалу примирило их с собой, помогло их внутренней организации и обратило их в защитников границ государства. Постоянно подвергаясь нападениям враждебных соседей, казаки всегда находились в боевой готовности, что выработало в них ценные военные качества. До сих пор их организация носит строго военный характер. Их земли образуют государство в государстве, они составляют не губернии, а так называемые области и отделы.

Во главе их стоят генералы и штаб-офицеры, в руках которых сосредоточена не только военная власть, как, например, наблюдение за воинской повинностью и т. д., но также и административная.

Если казачество еще не утратило своего значения в областях, примыкающих к Азии, и если на Дальнем Востоке ему выпадают новые благодарные задачи, то следует признать справедливым мнение, что область Войска Донского давно уже перестала быть пограничной областью, и ее казаки сделались простыми крестьянами. Но казаки ревниво охраняют свои привилегии, а русское правительство охотно пользуется особыми служебными обязательствами, возложенными на них взамен дарованных им прав, так как казачество не только призывается на службу в несоразмерно большом числе, но обязано также поставлять необходимых лошадей, оружие и обмундировку на собственные средства. Разделение казаков на три очереди, с различного рода службой, продолжающейся каждый раз четыре года, общеизвестно. Первая очередь находится под знаменами, вторая — в отпуску, но должна держать наготове мундир, оружие и лошадь, третья обязана иметь лошадей только при мобилизации. Перед поступлением в строй молодой казак три года находится в приготовительном разряде и по возможности без ущерба для его обычных занятий, то есть преимущественно по праздникам, получает вблизи станицы предварительное обучение.

Форма степных казаков (кавказские имеют совершенно другую форму) состоит из длинного, большей частью темно-синего сюртука без пуговиц и папахи, то есть остроконечной шапки из меха. Погоны, опушка, шапки и характерные широкие лампасы на шароварах у различных войск разного цвета. Отличия чинов и званий такие же, как у регулярных войск.

Вообще существует стремление как можно ближе сравнять казаков во всех отношениях с армией, главным образом через улучшение корпуса офицеров. В настоящее время едва ли можно говорить о казаках как о иррегулярном войске. Правда, раньше только десятая доля всех казачьих офицеров выходила из военных училищ, в то время как в остальной кавалерии таковых было 30 %, и только 5 % их насчитывается среди слушателей академии Генерального штаба. На составе офицеров неблагоприятно отзывается то обстоятельство, что они не находятся постоянно под знаменами, а часть их переводится на целые годы в запас с понижением оклада. В принципе все офицеры до чина полковника должны быть приписаны к своей станице и иметь свою земельную собственность. Только высшие должности могут (и то лишь с 1898 года) замещаться офицерами армии, которая в свою очередь предоставляет известное число генеральских вакансий для казачьих офицеров.

Большой заботой является для армии упадок коневодства и увеличение цен на лошадей, вызванное быстрым заселением страны, вследствие чего регулярная кавалерия вынуждена брать часть лошадей в казачьих землях.

В общем казаки по своей численности не требуют поддержки и к тому же дают более дешевую, хотя и худшую по качеству кавалерию, которая, конечно, способна успешно противостоять туркам и персам, но значительно уступает регулярной коннице.

Как раз в казачьих землях реже всего встречаются казачьи войска — за немногим исключением они разбросаны по другим частям государства, так как независимо от того, что в состав кавалерийских дивизий входят четвертыми полками донские казачьи полки, пять дивизий составлены исключительно из казаков, причем две из них стоят на западе, две — на Кавказе и одна в Туркестане. В гвардейской кавалерии также значительную часть составляют казачьи войска.

Таким образом, в казачьем кругу я не видел строевых казачьих частей, не был очевидцем джигитовки, этой искусной вольтижировки на мчащейся лошади, не видел и «лавы», то есть массовой атаки, которая считается обычной формой нападения, хотя вообще их строевой устав одинаков с уставом всей кавалерии.

Выше я упомянул об отличии формы кавказских казаков от степных. Вместе с привычками и боевыми приемами они заимствовали у своих прежних врагов и теперешних соседей, черкесских горцев, и их одежду. Они носят остроконечную мерлушковую шапку, так же как и черкеску — длинный кафтан без воротника, снабженный и у офицеров патронташами по обеим сторонам груди. Через треугольный вырез виднеется нижнее цветное платье под названием бешмет. Вооружение состоит из сабли, карабина и кинжала, который носится за поясом. Владение длинной пикой без флюгера, имеющейся лишь в первых шеренгах у степных казаков, приходит в упадок.

В одежде казаков и их головных уборах попадаются самые разнообразные оттенки. Только погоны и нашивки отличают носящих их от мирных граждан, которые тоже все вооружены. Офицеры предпочитают коричневые черкески с белым бешметом и светло-серые барашковые шапки, что в общем дает очень изящное сочетание.

Осмотр казачьего лагеря под Пятигорском выяснил мне причину этой пестроты и разнородности во внешности кавказских казаков. При мне была собрана целая сотня в самых разнообразных по цвету одеждах. Я узнал, что при исполнении мелких служебных обязанностей выбор цвета вполне предоставляется желанию каждого, лишь для парадной и служебной формы существует определенный мундир. При этом основной цвет — темно-серый, погоны у кубанских казаков ярко-алого, а у терских синего цвета, парадная шапка из черного меха.

С величайшей любезностью меня водили по лагерю, куда я попал совершенно случайно. Даже четыре пулемета, которыми, казалось, особенно гордились, были мне охотно показаны. Это было в воскресенье. Часть людей развлекалась стрельбой в цель по маленьким мишеням. Среди них находился вольноопределяющийся, которого я узнал по таким же, как у нас, разноцветным шнуркам на погонах. На мой вопрос относительно лошадей мне ответили, что они на подножном корму. Потом мне