– Не томи, – возмутился Орильр.

– Она едет сюда. Наш мальчик отправил свою жену к маме, вот умничка! – проворковала королева.

Затем она взяла со стола горошину и придирчиво ее изучила со всех сторон. В зале звенела напряженная тишина ожидания. Гномы хрустели ручками кружек, смущенно сгребали обломки в сторонку и продолжали молчать, добавив к черепкам пару медных монет – на обновление запаса посуды.

– Хорошая девочка, – сообщила королева, закончив осмотр горошины. – Умница, красавица и даже чуть-чуть ведьма. Готовить… умеет. Я довольна. – Сэльви пожала плечами и скороговоркой добавила: – Риола уже почти добралась до Рэлло, она была на севере. Нориль дома. Далее… Лоэль. Так, знаешь, он вернется не скоро. Но все, пожалуй, обойдется, хоть и затеял он трудное дело. Давай пока выпьем за старшего, я не заглядываю подробно в грядущее, мне не положено.

– И ты так можешь в любой момент? – восхитился Лаур, широким жестом обводя засыпанный крупами стол.

– Не-эт, – снова наморщила нос королева. – Только под настроение и когда приходит время. Не хватай ртом воздух! Все, вопросы кончились. Пьем – и на рынок. Надо срочно купить девочке подарок, а лавки закрывают рано. Рир, что бы такое выбрать, а?

– Большую расписную поварешку, – серьезно посоветовал король. – Творец так боится твоих просьб, что реагирует немедленно и даже с опережением. Отдашь мастеру боя Ольви – и вот уже готова тебе новая помощница. Или даже – хозяйка. Отправишь детей жить в Лирро, в новый трактир. Своя семья – и отличный дом, почти готовый.

– Ты ужас какой умный, – искренне восхитилась Сэльви в своей любимой манере. – Пошли за половником.

Орильр кивнул, смиряясь с неизбежным. Двести шестнадцать лет назад семья – точнее, две семьи: Рртых Третий поехал тоже, как и его королева Тафи, – впервые выбралась из пустой и еще не обжитой долины Рэлло ради закупки самого необходимого для обстановки трактира. И он, опытный следопыт, способный неделями сидеть в засаде, осознал, сколь несовершенно его терпение. Сэльви могла два часа вздыхать над ничтожной безделицей, восторженно обсуждая с продавцом оттенок или изгиб, которые хороши весьма, но, увы, недостаточно… Если бы чуть иначе, вот так или так. «А не желаете ли в другом цвете оценить-с?» – почти пел торговец, выкладывая новые образцы. И не отводил от лица покупательницы взгляд, гипнотизирующий удачу – в виде не знающей цен черноволосой деревенской ведьмы и ее богатого безропотного мужа. В конце концов королева откладывала вещь, чтобы вернуться в ту же лавку спустя час и начать бессмысленный разговор заново… изгиб, оттенок, материал, лак. Какая разница? Все равно покупается на время, пока эльфы и гномы не сделают настоящие мебель и посуду. Между прочим, каминный зал, спальню и детские комнаты целиком обставил он сам, и Сэльви не нашла ни единого изъяна в работе. Но это случилось потом. А тогда…

Помнится, он терпел, пока еще мог. Чуть в стороне стояли под присмотром группы норников два возка «хлама» – как определил покупки одним словом стремительно звереющий Рртых.

Еще бы! Купцы передавали весть о лучших покупательницах за день – какое там, за весь сезон! – от лавки к лавке. Из всех дверей выбегали, кланялись, зазывали, пытались впихнуть хоть что-то в руки и тем заинтересовать… Рртых уже к полудню отмахивался от назойливых мастеровых – секирой. Орильр держался до обеда, кое-как урезонивал рычащего гнома, а потом сам стал хвататься за длинный нож.

Король улыбнулся воспоминанию. Чудом тогда никто ни с кем не поссорился. Или не было чуда? К ночи и он, и Рртых успокоились и признали: весьма отрадно смотреть, как женщины радуются мелочам. Тем более любимые женщины. Рынок давно остался позади, возки скрипели и жаловались на перегруз. Сзади охотно стонали, вторя им, две телеги, наспех нанятые прямо на рыночной площади. Орильр пытался представить себе: неужели все купленное можно уместить в одном трактире? И зачем столько вещей?

Возле первого возка шли две королевы и продолжали, не глядя по сторонам, сосредоточенно обсуждать ослепительный день. Счастливая Сэльви сияла, не менее счастливая Тафи светилась. Обе никогда прежде не выбирали вещи так – не думая, сколько стоит и сильно ли нужно. Теперь пытались вспомнить, что именно и с какой целью купили. К утру Орильр с нервным смехом отослал в долину стонущего Рртыха и скрипящий обоз. А сам смиренно согласился немедленно проводить смущенных хозяек назад, в город. Оказывается, купили много не очень полезного и забыли кое-что весьма нужное. Второй визит прошел спокойнее. Мыслями женщины были уже в долине, разбирая и расставляя покупки. Недостающее удалось приобрести в какие-то жалкие три часа…

Со временем король научился находить радость в многочасовых походах по рынкам. Сэльви больше не покупала возами. Первый раз – он и есть первый. Ведьма отличалась практичностью. Но по-прежнему выбирала любой пустяк долго и с удовольствием, по три раза обходя одни и те же лавки, обсуждая с торговым людом погоду, урожай, сплетни. Помогая в каких-то мелочах. Ее быстро признали за свою, и теперь почти любой базар в Рониге или Леснии сразу оживляется, рассмотрев у края торговых рядов королеву эльфов. Она и от крыс колбасную лавку избавит, и тонкий фарфор заговорит, чтобы не бился в пути, и хворь выведет.

Орильр сопровождал жену молча. И не смотрел на товар – от вида одинаковых вещиц, перебираемых раз за разом, можно взвыть! Он глядел на свою Сэльви – счастливую, раскрасневшуюся, ясноглазую, уважаемую и почитаемую.

Когда у короля эльфов подросла младшая дочь, он понял: рынок может быть куда более тяжким испытанием. Лэйли приходила в шелковые ряды возле главного ажарского порта до зари, бесцеремонно будила смуглых торговцев, сама угощала их чаем, чтобы поскорее проснулись. Садилась – и не покидала лавку, пока последний, самый жалкий и истертый, клок тонкого дивного материала не рассмотрен, не ощупан и не оценен. Покупала она мало. Но смотреть, как движется процесс изучения товара, хватало терпения только у Лоэля. Молодой маг брал с собой пару толстых книг, устраивался в уголке и ничуть не мешал Кошке Ли шипеть, визжать и охать. Он даже умудрялся иногда вставить кстати пару слов в разговор и похвалить интересный узор, вроде бы не отвлекаясь от занятий теорией магии.

Покупка половника затянулась до поздних сумерек. Мастера Белояра быстро прознали, что сама королева желает приобрести их роспись, и ни одна дверь посудных лавок не закрылась, иначе как выпуская на улицу Сэльви – с очередным восхитительным половником в руках…

Орильр впервые за много лет сам живо интересовался процессом. И смущенно признался: ему понравилось. Правда, донести покупки до «Медвяного лога» удалось лишь общими усилиями королевской четы и трех торговцев, закрывших лавки последними. В общем зале трактира Сэльви заново распаковала все половники, сложив в кладовку прочие покупки: миски, ложки, ступки, блюда, плошки, подносы… Выложила три дюжины поварешек веером и села на лавку, задумчиво глядя на сияющую золотом красоту.

– В ближайшие сто лет мы будем дарить всем знакомым и даже знатным гостям из Ронига, Ажара и Иллора исключительно половники, – предположил Орильр.