— Я не дитя и скучать не стану, — ответила Зейнаб. — Мне ещенепременно надо к серебрянику — хочу привезти Мораиме какую-нибудь диковинку.

Когда Ома через несколько дней прибыла, чтобы помочь Зейнабсо сборами, та была счастлива видеть подругу. Обе вместе быстренько увязалитюки и сложили платья в сундуки. У Омы была масса новостей.

— В гареме две премиленькие служаночки, — трещала она. —Одна родом с острова, именуемого Крит, а другая — румийка. Их преподнес мне насвадьбу свекор. Какой же это милый старик, Зейнаб! А когда мы с Аллаэддиномсообщили ему о малыше, он заплакал от радости! О-о-о, как это чудесно — иметьсемью!

— О малыше??? — изумилась Зейнаб. — А ты мне об этом ничегоне говорила… Ома лукаво хихикнула:

— Ну.., понимаешь, когда мы с Аллаэддином встретились, то..,ну, словом, дали волю рукам — и не только рукам… Я знала о том, что понесла,еще до твоего пленения, госпожа.

— И все же собиралась вернуться со мною в Кордову! — снежным упреком сказала Зейнаб. — Ах, Ома, Ома! Ни одна из женщин на всей землене может похвалиться лучшей подругой, чем ты у меня! Я буду скучать по тебе, ноутешаться тем, что ты счастлива. — Увидев слезы на щеках Омы, она ласковоотерла их, приговаривая. — Ну-ну, нельзя тебе теперь огорчаться! Расскажи-калучше о своем новом доме. Сколько там слуг? Помни: с ними надобно быть строгой,но справедливой. Дом очень велик?

— Хозяйством заправляет евнух, — начала Ома. — Но в гаремеевнуха нет. Я сказала Аллаэддину, что не нужно специально для меня покупать его— это лишняя трата… Есть повар, служанки-уборщицы и десяток отборныхстражников-сакалибов. Аллаэддин говорит, что не может допустить повторениятрагедии своего друга, и поэтому проявляет бдительность. Вокруг дома роскошныйсад со множеством фонтанов. Это дивный уголок — и.., о, я так счастлива! — Ивпрямь прелестное личико ее сияло от счастья. Вдруг она вновь хихикнула. — То идело думаю, как бесилась бы эта ведьма, матушка Юб, прознай она о том, что снами сталось! Уверена; она искренне полагает, что мы драим полы в какой-нибудьпридорожной таверне в Эйре, а хозяин измывается над нами! Так жаль, что нельзяпослать ей весточку!

— Да, нам повезло куда больше, чем ей, — ответила Зейнаб. —Мы с тобою просто счастливицы…

Хасдай и князь возвратились уже на следующий день и устроилипрощальный обед.

— Я уже знаю, что твой караван готов и вы отправляетесь нарассвете, господин Нази, — сказал князь. — Вы поедете по дороге, что тянетсявдоль побережья и соединяет Алькасабу Малику и Танджу. Это займет у вас неболее трех дней. В Тандже вас будет поджидать корабль, на котором вы доплыветедо Джабал-Тарака. А там вы будете уже на земле Аль-Андалус. Я не стануприберегать прощальные слова на завтра — хочу сейчас же засвидетельствоватьтебе, господин мой, мою глубочайшую признательность. Если бы ты не приехал,думаю, я не выжил бы — столь глубока была моя печаль. Знаю, что ты ехал попоручению калифа как официальное лицо, но, встретившись со мною, разделил моюболь как самый преданный друг. Ты все понял — и не позволил мне утонуть впучине скорби. Ты заставил меня вспомнить о долге перед народом — во имя памятимоего отца. И за все это благодарность моя безмерна…

— Ну, а теперь… — Нази улыбнулся, — тебе предстоит исполнитьеще один твой прямой долг. Ты обязан найти себе молодую жену, которая зачнет иродит продолжателей династии ибн-Маликов.

Карим покачал головой:

— Я больше не женюсь. Наследником моим станет сын покойнойсестры.

— Но ведь нужна же мужчине жена, нужен гарем, полный красавиц!— настаивал Нази.

— Однажды я всей душой полюбил женщину, с которой Судьбаменя разлучила, — прямо ответил ему Карим. — После этого я женился на девушке,выбранной моим отцом мне в жены, желая быть примерным сыном. Хатиба в своевремя, как оказалось, была обещана Али Хассану. Она любила его, а я ту, другую…И даже если бы с моей семьей не стряслось этого ужаса, я многое понял бы. Бракбез любви — проклятие, Хасдай! Нет, я не повторю подобной ошибки!

— А что, если тебе вновь предстоит полюбить? Глаза Каримаиспытующе устремились на Хасдая.

— Я не полюблю снова, — твердо сказал он. — Как смогу яполюбить другую, после того как… — он грустно усмехнулся. — К тому же, Хасдай,по-моему, я изведал достаточно женских ласк за свою жизнь! Как ты считаешь?

Нази рассмеялся:

— Возможно, это и так, господин, и все же для мужчины рай вженских объятьях! Не думаю, что я наложил бы на себя обет безбрачия…

— Несомненно, Зейнаб прекрасно служит тебе, — вырвалось уКарима…Боже, зачем он это сказал? Или хотел слышать похвалы этой дивной женщинеиз уст самого Нази? На что она споспобна, ему самому прекрасно ведомо… К чемулишняя ссадина?..

— Да, — кратко ответил Нази. — Мне никогда бы так непосчастливилось, если бы калиф Кордовы имел возможность развестись с госпожоюЗахрой и не вызвать этим государственной смуты. Калиф обожал Зейнаб, а она его.

— Сожалею о случившемся… — холодно ответствовал Карим. Потомсказал:

— Думаю, мне пора отдохнуть, Нази. Мы еще увидимся поутру.

Оставив князя в его покоях, Хасдай ушел к себе. Зейнаб ужеспала. Он хотел порасспросить ее о Кариме, но жаль было будить красавицу. Кактолько Карим обмолвился, что любил когда-то женщину, с которой не мог бытьвместе, Нази сразу подумал: уж не Зейнаб ли это? Между ними явно что-топроисходило, хотя Зейнаб не дала ему ни единого повода усомниться в ее верностии преданности. Нази сказал себе, что непременно спросит ее — но не раньше, чемони прибудут в Кордову. И это обещание он исполнит. Но… Пусть эта женщина — егоналожница, его собственность, но Хасдай сомневался: а имеет ли он праворасспрашивать ее о самом сокровенном?..

Они отправились в путь рано утром, покуда солнце не сталоеще по-настоящему припекать. Карим вышел, чтобы проститься с ними. Хасдайвнимательно следил, как он приближается к Зейнаб, но князь лишь пожелал ейсчастливого пути, а Зейнаб безразличным тоном поблагодарила его. Приехаливизирь и Ома. Молодые женщины крепко обнялись.

— Уж не думала, когда этот бугай похитил нас из обители, чтовсе так кончится! — сказала Ома на их родном языке. — Пусть Господь.., илиАллах — не все ли равно, как обращаться к Богу? — сохранит тебя в пути,госпожа! Как бы я хотела не разлучаться с тобою! Ну почему ты не можешьостаться здесь? Попроси Нази! Он дарует тебе свободу, если ты попросишь, язнаю!

Зейнаб обняла Ому:

— Нет, милая, он не освободит меня. Он не может так легкоотказаться от подарка самого калифа — это было бы невежливо. К тому же я емунравлюсь… — Она улыбнулась и погладила Ому по руке. — Но есть еще и Мораима. Яне могу покинуть милое мое дитя. Ты поймешь меня, Ома, сразу, как толькородишь… Пошли мне весточку, когда это случится, милая моя. Я хочу знать, все лис вами в порядке. — И, расцеловав подругу в обе щеки, Зейнаб села в крытыеносилки.