— Правда? — Катя невесело рассмеялась. — Айт Мортаг, а вы научные доклады князю про меня тоже составляли?

— Гм. Научные — разумеется, моя айя. Разве можно скрывать важные аспекты миропорядка от науки? А его милость большую часть средств и времени тратит на развитие научной магии…

— Поняла. Благодарю за ответ, айт Мортаг, и желаю удачи в деятельности на благо научной магии.

Бывший лекарь из Манша посмотрел подозрительно, но душевно улыбнулся и поблагодарил.

— Надеюсь и впредь встречаться с вами, айя Катерина. У меня к вас масса вопросов о вашем мире, и они нарастают, как снежный ком!

— Разумеется, айт Мортаг. Скажите, а поединок Данира и князя ещё не состоялся?

— Нет, конечно. Разве вы слышали барабаны, айя Катерина? Услышали бы непременно, это такое грохот! Но ведь поединок перенесён? На поздний вечер? Так что пока не о чем переживать, моя айя! — и он поспешно сбежал, сияя улыбкой.

Придуривался, конечно. Ему не было весело, можно было поспорить.

— Что это значит, Юланка? — налетела Катя на волчицу. — Какой поздний вечер? На после заката? Но ведь он уже не будет волком.

— В том-то и дело, — Юлана побледнела. — Король говорил об этом, но официально не объявляли. Так ещё не делали, чтобы драться за Веллекален не в зверином лике! Но король так решил, он может, конечно!

— Юланка… — Катя, кажется, поняла, что это значит.

Юланка всё подтвердила:

— Да. Данир самый сильный среди волков. Но не как мечник в человеческом лике. Последние годы он жил и тренировался как волк, но ослабел как человек, а против него поставят… — она глянула на Катю и осеклась, замолчала.

— Поставят кого-то? А разве не князь должен драться?

— Дядя Румир?! Что ты. За него драться будет кто-то из братьев. Мечом владеют все.

— Что, и Данир может выставить кого-то вместо себя?

— Нет, конечно. Тот, кто вызывает, дерётся сам. К тому же… не знаю, как в этом случае. Но вообще для таких поединков положены ритуальные мечи. Магические.

— Это плохо?

— Ты уже знаешь, раны от них не заживают. Точнее, их нельзя залечить магией. Правда, Данир только посмеется и скажет, что ему уже безразлично. А хорошо то, что нельзя ничего подстроить. Только честный бой. Что-то не получается у меня тебя утешать, да? — Юлана усмехнулась. — Прости.

А Катя вспомнила: берег, шум моря, звон клинков, Виктор и его соперник — красивые и ловкие, двигаются, как танцуют. Я лучший — сказал тогда Виктор.

Он лучший. Но Данир, как считает Юлана, сейчас вообще слабый боец. Против него лучший и не нужен. Так что честный бой — ничего хорошего для Данира.

День продолжался. Солнце висело на небе, как пришитое, не желая опускаться к горизонту. И хорошо, потому что надежда продолжала будоражить Катин разум — а вдруг?!

Они с Юланой разговаривали, пили чай. Катя рассказала про похищение, про путешествие в клетке — Юлана была в ужасе. Она знала про кури примерно столько, сколько Катя про Бармалея, и относилась так же. Она с изумлением слушала про поддельный флакон Виоры, про пять седьмых, которые подтвердила айя Чарита. Про обман Орны — вот в это Юлана никак не хотела верить, Орна была с ней всё детство! Секрет расколдования братьев Саверинов был известен с самого начала. Точнее, мог бы быть известен. Не говоря уж про то, что и со смертью Лероки тоже было нечисто.

— Данир всё равно считает себя виноватым. Я знаю, — сказала Юлана. — Ведь это он решил разорвать ту помолвку. Если бы не это…

И согласиться нельзя, и возразить особенно тоже. Но… ау, Катя Иволгина! Магии нет, проклятий нет, ты забыла? Все ждут, что твой муж умрет завтра от того, чего нет! Сюрреализм какой-то! Данира не станет? Вы серьезно?!

Правда, айя Катерина Саверин уже на своём опыте выяснила, что магия тут есть. В этом дурацком, сумасшедшем мире есть магия, и научная магия — сочетание несочетаемого, и оборотни, и ещё много всего. И её дочь, которой пока вроде и нет, но она уже есть, в этом мире останется жива, а там, дома — погибнет, в лучшей клинике с отдельными палатами и едой из ресторана.

Она всё же задремала ненадолго — сказалась бессонная ночь.

— Катя, проснись, — Юлана трясла за плечо. — Просыпайся, тебе пора!

За окном наконец-то была темнота. Дуэнья-портальщица уже была здесь, с сумкой через плечо, с саквояжем в руках, и Катину сумку, принесённую сегодня, она тоже подхватила. Кстати, женщина была одета с джинсовую юбку и жакет. Уже мимикрировала под другой мир. Спросила недовольно:

— Может быть, айя всё-таки желает переодеться?

— Айя ничего такого не желает, — ответила Юлана. — Так что переодеваться придется после.

Катя встала, пригладила волосы. Оглядела комнату: Юланка, портальщица, четверо мужчин в дверях выжидательно смотрят. Что, готовы отнести её к порталу? Напомнила:

— Я просила князя позволить мне задержаться.

— Его милость не позволил, — сухо сказала дуэнья. — Пожалуйста, моя айя, не будем задерживаться.

Она пошла. Кто-то из охранников набросил ей на плечи красный плащ. Её слегка знобило и потряхивало. От волнения? Как будто там, впереди, эшафот. Юлана взяла её под руку.

— Тебе совсем нехорошо, Кать?

Охрана двигалась впереди и позади. Итак, коридор, лестница, нижний этаж. Просторный холл.

— Это здесь, айя. Мы пришли. Подождите немного.

Здесь портальные ворота обозначались двумя черными столбами, увенчанными шарами, из какого-то полупрозрачного камня.

— Сейчас, камень потемнеет чуть сильнее, и можно идти, вот прямо сюда, — дуэнья показала на стену между столбами. — Портал уже работает, ещё минуту…

Стража расступилась, чтобы не мешать.

— Стоять! — громко приказал такой знакомый голос, и тут же между ними появились люди… точнее, волки, оттесняя стражу, причем это были знакомые волки из Манша, с которыми они вместе танцевали, а ещё через мгновение Катя была уже в руках Данира.

— Наконец-то. Вот и отпускай тебя одну в портал, — сказал он с шутливым упрёком, но глаза смотрели серьезно, тревожно. — Где ты была, моя?

— Не отпускай больше, — посоветовала она, вцепившись обеими руками в его камзол из тонкой золотисто-серой шерсти. — Это князь решил со мной познакомиться. Не отпускай меня. Пожалуйста.

На нём поверх камзола был его старый, привычный Кате кожаный пояс, нарядный, кстати, со сложным тиснением и множеством золотых бляшек, Данир всегда носил на нём нож с ножнах. Теперь к поясу были привешены ножны с мечом.

— Мой айт, вы сами пожелали отправить айю в её родной мир, и его милость тоже счёл это желательным. И мы не должны упускать эту возможность, надо торопиться… — лепетала дуэнья.