— Ага, понравилось! Ну-ну…

Король балагурил, королева взирала со своего места с истинно королевским спокойствием.

Какой-то человек подошёл к королю, нагнулся к его уху и что-то сказал.

— Что?! — взревело его величество. — Портал?! Данир Саверин, колючки тебе под лапы! Ты дорого обходишься Сандане!

— Я плачу долги, ваше величество, — ответил Данир, который тоже сердито сверкал глазами.

— Это хорошо, что платишь, — пробурчал король.

Король махнул рукой, и Кате поставили обитый бархатом табурет. Рядом с троном. Она села, расправив платье. И увидела…

Арика, рыжая жрица из «кошачьего» храма, стояла в первом ряду. Точнее, это была группа людей, и скорее всего все они были куматы. Одетые в яркое. Тоже жрицы? Несколько пожилых женщин сидели.

Арика смотрела прямо на Катю, и та приветственно махнула ей рукой. Неосторожно, да.

Король заметил, тут же спросил:

— Ты что, волчица, знаешь эту славную рыжую кошечку?

Князь натужно закашлялся. Данир и Виктор стояли близко, всё слышали, мало того — слушали с интересом.

Подводить Арику не хотелось. Она этого не заслужила.

— Это моя подруга, ваше величество, — ответила Катя. — Она очень образованная магичка. Готовит действенные зелья. Только её зелье помогает при ранах от магического оружия.

— Да-а? Надо же! — весело удивился король. — Ай как хорошо. Ты говорил, что это невозможно, князь! В семье Саверинов уже пахнет кошками.

— Это пустяки, ваше величество. Главное, чтобы там шакалами не пахло, — в Катю вселился зеленый грохун, и её несло. — Шакалы живут у нас, это…

— Я знаю, кто такие шакалы, малышка. У нас они тоже живут…

Король хохотал, князь кашлял, Данир смотрел удивлённо, Виктор еле заметно улыбался. Король однозначно наслаждался шоу.

— Ну хватит, — сказал наконец король. — Начинайте.

Он поднялся с трона, поднял руку ладонью вперед — шум стих, и в странной для такой толпы тишине громко и коротко пророкотал барабан. А король провозгласил уже другим голосом, громко и четко:

— Данир Саверин, сын Гархара, бросил вызов князю волков Румиру Саверину за корону Веллекалена! Князь выставляет вместо себя своего сына Витхара Саверина. Я подтверждаю!

Князь тоже встал, и, так же подняв руку, выкрикнул:

— Подтверждаю!

И снова — барабан, теперь он рассыпал долгую дробь.

Данир и Виктор так же подняли руки ладонями вперед, а потом обменялись коротким рукопожатием. Кате захотелось вскочить и повиснуть у Данира на шее, прижаться и хотя бы немного продлить эти мгновения. И Виктора она тоже обняла бы. Это её муж и… да, единственный друг.

Даниру она успела протянуть руку, и тот коснулся её пальцев. Виктору досталась улыбка. Соперники отошли на середину площадки. Теперь король был серьезен, как и князь, да и вообще, атмосфера сгустилась. И — было тихо. Очень тихо.

Данир первый сделал выпад. Мечи скрестились и зазвенели. Ещё выпад… Виктор отбивался и тоже нападал…

Вот камзол у Данира уже рассечён спереди, и тёмное пятно крови… У Виктора кровь на лице. Но это не опасные раны…

Там, на берегу, этот танец с клинками казался Кате красивым. Здесь — страшным. И напряжение в воздухе — хоть режь ножом. Всем этим людям… точнее, и людям и нелюдям, почему-то было очень важно, кто победит. Данир победит — и в Веллекалене будет другой князь. Данир собрался быть князем недолго, а потом вновь начнут делить корону? Должно быть, дядя Данира корону обратно уже не получит? Не получит, потому что он должен будет сразиться за неё сам. А в этом случае шансы дяди невелики, так ведь?

Медленно, медленно, потом быстро! Данир на мгновение замер — острие меча прошлось по его рукаву… еще одна красная отметина.

Всё быстрее звенели клинки, и никакого шума толпы, только звук ударов железа о железо, шаги, прыжки дерущихся, их возгласы иногда. Металлический запах крови. Этот запах слышала даже Катя! Он будоражил. Он него кружилась голова.

Юлана присела рядом и взяла её за руку. Она не сводила глаз с дерущихся.

Катя закрыла глаза, и дальше только слушала. Пусть это неправильно. Но всё равно…

Юлана вскрикнула, вонзив ногти в Катину руку. Звон стали прекратился. И тут же со всех сторон раздались крики, и зарокотал барабан. Всё?!

— Ты трусиха, — сказала Юлана. — Все живы, успокойся, — её глаза возбужденно блестели.

Так и есть, трусиха. Кто бы возражал. Катя посмотрела, наконец.

Один из соперников лежал на земле. Витя. Данир стоял, один из волков придерживал его за плечи.

Юлана уже подбежала и наклонилась над Виктором. Чья-то рука легла на плечо Кати.

— Сидите, айя. Ещё немного осталось, — это Кайнир, появился откуда-то.

К недавним соперникам подошёл седой волк и забрал оружие обоих. Мечи положили на ковёр перед троном, и пожилой священник, водя над клинками дымящимся кадилом, запел непонятные слова на монотонный мотив. И кровь на оружейной стали вдруг вспыхнула неоном. Со всех сторон раздались приветственные крики.

Король встал. Данир подошёл, опираясь на плечо волка.

— Ты победил, айт Данир Саверин, сын Гархара, — негромко, но веско сказал король. — Ты князь Веллекалена.

Другой волк принёс расшитую красным и чёрным подушку, на которой лежали два тонких венца-короны. Два. Чеканное серебро и цветные камешки.

— Не будь я уверен, что это невозможно, то решил бы, что твой двоюродный брат тебе поддался, волк, — насмешливо сказал король. — Я и теперь сомневаюсь. Действительно, это воля магии и Великой Матери? В этом всё дело? Сомнения неуместны, понимаю. Все видели твою победу, Данир Саверин, — он взял подушки венец побольше и надел на Данира. — Айя Катерина? — повернулся к Кате.

Она шагнула на ватных ногах, и король надел венец и ей. При этом — удивительно, — король не казался огорчённым. Но ведь добывать камни — его план! Он передумал? Его переубедила другая партия, и он призвал магию в качестве третейского судьи?

Рядом с королём теперь стояло пустое кресло — дяди Румира в нём не было. Его вообще не было видно.

— Хочу заявить свою волю, ваше величество, — сказал Данир.

— Имеешь право, князь.

Несколько ближних Данира принесли и поставили перед королём небольшой ларец — рядом с мечами, которые уже не светились. Ларец открыли и подали Даниру заготовленный заранее документ. Данир провёл рукой по поясу, ища куда-то подевавшиеся нож.

— Кровь пускать незачем, князь, на тебе её и так достаточно, — подсказал король.

Данир приложил угол гербовой бумаги к ране на груди, и бумага вспыхнула неоновым светом.