на нежданную гостью. Казалось, она удивилась, увидев какого-то рядом со своей избушкой. Маара постаралась выглядеть спокойной. Она — колдунья, и это её лес, её дом, место, где она росла, взрослела и обретала силу. Нет никого, кто навредил бы ей здесь. Девочка ещё не знала всех заклятий, но точно могла ранить противника или сбить его с толку.

Ни капельки не изменившись в лице, незнакомка подошла к колдунье и посмотрела ей прямо в глаза:

— Здравствуй, — пропела она. — Хочешь чаю?

Маара кивнула. И тут же спохватилась, куда это она собралась? В закрытом помещении будет гораздо опасней. Но она уже согласилась… Невежливо соглашаться и сразу же отказываться… Девочка недовольно скривилась и последовала за незнакомкой, мысленно ругая саму себя.

Внутри избушки пахло травами, мёдом и чем-то, что Маара не сумела определить. Единственная комната была просторной и имела форму квадрата. В углу стояла большая белая печка, покрытая соломой, на которой, очевидно, и спала незнакомка. Помимо печи в комнате стоял большой деревянный стол и две скамьи по бокам. Светлые и невысокие стены выглядели очень тёплыми и уютными, так и хотелось присесть, опираясь об одну из них. С потолка свисали пучки трав, на столе и скамьях лежали тканые рушники и изящные, вязаные салфетками.

— Меня зовут Мейнрад, — представилась девушка.

“Странное имя, — подумала Маара, — но, по крайне мере, оно начинается на букву "М", быть может, она тоже колдунья, возможно, даже милитарианка.”

— Маара, — девочка протянула руку.

Мейнрад пожала её, продолжая улыбаться.

— Садись, — она жестом указала на скамью.

Что-то в её голосе говорило, что выбора у Маары в любом случае нет. Девочка села и посмотрела на новую знакомую. Та подошла к печи, отодвинула заслонку и при помощи ухвата вытащила массивный горшок. Поставив его на стол, Мейнрад закрыла горнило, затем достала два глиняных стакана, черпаком разлила тёплую душистую жидкость и села напротив гостьи, отставив горшок в сторону. Только теперь милитарианка смогла разглядеть лицо незнакомки: узкое, худое, с треугольным подбородком. Глаза Мейнрад напоминали угли, такие же тёмные, буквально чёрные, как её волосы. И сколько Маара не вглядывалась, она не разглядела ни белков, ни хотя бы радужки. "Просто так падает свет, — подумала девочка. — Тут темно.”

— А Вы здесь давно живёте? — вежливо спросила колдунья.

Мейнрад кивнула.

— Я Вас никогда раньше не видела, — продолжила Маара, молясь богам, чтобы девушка заговорила.

— Как и я тебя, Маара, — буквально пропела Мейнрад.

Обе замолчали. Девочка посмотрела на стакан, её снова обуяла неуверенность. Матвей ещё не учил её готовить зелья, но она прекрасно знала, что среди прочих существуют смертельные яды, дурманы и снотворные. “Я — колдунья, — напомнила она сама себе. — Я не должна бояться.” Сжав стакан двумя руками, девочка подула на жидкость и сделала первый глоток. Невероятно вкусный напиток обжёг горло. “Малиновый чай с шалфеем”, — поняла колдунья. Маара ещё раз подула и сделала очередной глоток. Чай согревал изнутри, даря чувство уюта и покоя.

— А Вы давно тут живёте? — спросила девочка, расслабляясь.

— Уже почти тридцать шесть тысяч лун, — сказала Мейнрад.

— Тридцать шесть тысяч лун? — переспросила Маара. — Это получается… Получается больше трёх тысяч лет? Разве такое возможно?

— В этом мире много того, что мы считаем невозможным, — ответила девушка. — И мало того, что действительно является таковым.

Юная колдунья кивнула, подозревая, что подробного объяснения она не дождётся.

— Хочешь, я тебе погадаю?

От такого предложения Маара опешила. Гадания — это подглядывание за будущим. То, чего девочка пыталась избежать. Она посмотрела в глаза новой знакомой и тут же ощутила странное спокойствие внутри.

— Давай руку, — сказала Майнрад, и Маара тут протянула открытую ладонь.

Лесная жительница взяла кисть девочки, при этом её собственные руки всё ещё скрывали длинные рукава. Несколько секунд девушка изучала линии, затем кивнула и сказала:

— Я вижу королеву с твоим лицом, — сказала она. — И вижу пламя и тень.

— Пламя? — встревожилась Маара. — Тень?

Она приподнялась и внимательно посмотрела на свою ладонь, но не заметила ничего похожего на тень или огонь. Всё выглядело точно также, как и всегда. Та же кожа, те же линии, те же мозоли и царапины.

— И в центре сплетения тени и пламени находишься ты.

— Я?

Мейнрад отпустила руку, и Маара мгновенно притянула её к себе, прижав к груди.

— Ты будешь пить кровь, — объявила лесная жительница. — Эта кровь изменит тебя. Сделает красной. А потом ты словом убьёшь двоих.

— Что это значит? Кого я убью? — девочка испуганно и немного заинтересованно посмотрела на девушку.

Но та её не слушала. Мейнрад спокойно взяла в руки стакан и стала пить. В несколько глотков она выпила всё содержимое и посмотрела на гостью странным взглядом. На секунду юной колдунье показалось, что она видит в нём голод. Маара тут же внутренне похолодела. Всё-таки не стоило идти за незнакомкой… Девочка встала и решительно сказала:

— Мне пора.

— Как пожелаешь, — девушка поднялась и любезным жестом указала на дверь.

Девочка поспешила к двери. В голове пульсировала одна единственная мысль: пора валить. Когда колдунья уже стояла около двери и держала её за ручку, девочку окликнула Мейнрад.

— Стой, — сказала она. — Хочу тебе кое-что подарить.

С этими словами девушка подошла к печи, сняла заслонку и на это раз голыми руками вытащила оттуда маленькую коробочку из серого камня. Мейнрад протянула её Мааре. Та робко приняла подарок, коротко поблагодарила и тут же попрощалась:

— До свидания.

Разумеется, она не собиралась возвращаться, слова — простая вежливость.

— До встречи, — кивнула Мейнрад, словно давая обещание.

Девочка выскользнула за дверь и быстро зашагала прочь. Вначале Маара хотела побежать, но потом решила, что это будет странно и, возможно, привлечёт лишнее внимание Мейнрад. А если та кинется в погоню? От этой мысли Маара внутренне содрогнулась и ускорилась. Контролировать себя стоило огромных усилий. Хотелось или побежать, или обернуться, посмотреть на избушку, проверить нет ли погони. Но оборачиваться было нельзя. Странный дом в лесной глуши и его не менее странная обитательница внушали неясный ужас. Обернуться значило вновь подвергнуть себя риску попасть под власть чёрных глаз.

Неожиданно Маара осознала, что смущало её большего всего. Мейнрад не показала своих рук. Всё то время, пока они сидели в доме, странная девушка скрывала их длинными рукавами. Чтобы это ни значило, это выглядело странно. И этот голод в глазах… В ненормально чёрных глазах.

Возвращаясь в лагерь, девочка уже не слышала великанов и не обращала внимания на снег. Её гнала мысль, что ей необходимо оказаться дома как можно скорее. Словно от этого зависела её жизнь.

Когда Маара