– Скорее! Отряды в Альфе уже бегут за тобой! – картавил Маргинал в ухе.

Я завернул направо и увидел странную металлическую дверь, непохожую на двери внутри базовых отсеков.

– Она открывается кодом и поворотом рычага! – пояснил Маргинал, словно умел читать мысли.

Вспомнились слова Триггера о том, что самые безопасные отсеки на базе – те, что закрываются на механический замок. Электронные замки были подвязаны к магнитной системе, которую можно отключить одной кнопкой с клавиатуры из центра слежения.

И в то же время я не переставал задаваться вопросом, откуда Маргинал все это знает. Насколько тщательно он изучил Желяву, что осведомлен о таких норах? Я ни разу в этих коридорах не был! Даже не задумался о каких-то скрытых от наших глаз ходах и пустующих отсеках! Хотя на Желяве всегда ходили слухи о разветвленной системе туннелей, которая за ненадобностью была забыта и стала потайной. Иногда на коридоры набредали самые любопытные из жителей, но о проходах все равно быстро забывали, потому что они не эксплуатировались, а значит нет тут ни освещения, ни обогрева, но вполне могут жить вот такие радиоактивные крысы, как Маргинал.

Я бежал в полной темноте, фонарь горел в шлеме, освещая мне путь посреди холодного мрака заброшенных туннелей. Мои легкие разрывались от одышки, ноги онемели от бесконечного бега, в течение которого я тащил на себе двадцать шесть килограмм, а мозги продолжали анализировать какую-то чепуху, вроде того, что здесь могут обитать люди-мутанты.

Мне необходимо спрятаться! Мне необходимо найти место, чтобы переждать, пока тут все не утихнет. И место это должно быть чертовски надежным, где-нибудь поближе к земному ядру, потому что Крайслер не успокоится, пока не поймает меня. Он уже нашел тело Генерала, Триггер ему красок добавил в воображение, и теперь у этого амбала ярко горит лишь одна цель – убивать меня долго, болезненно и изощренно.

– Коридор слева, – снова вел Маргинал.

Я ничего перед собой не видел, кроме круглого светового пятна от фонаря. Я полностью доверился Маргиналу, который стал моими глазами во тьме. И как он только знает, где я? Ведь Бриджит была права: мы отключились от Фелин в тот же момент, как смылись из генеральского штаба! Уже четыре года прошло, а я по-прежнему очарован загадкой Маргинала, который всегда был призраком Маяка и всех Падальщиков, мы столько ставок сделали на его таинственную личность, что он обогатился бы! Одно время мы даже пытались выманить его новым бельем, носками, бритвой, деликатесами из погребов. Но Маргинал всегда был стоек. Иногда мне начинало казаться, что он и впрямь киборг – секретная разработка наших инженеров, которая сбежала из лаборатории.

– Стой! Дверь справа, – произнес Маргинал.

Я сам уже киборгом с ним стал, подчиняясь любой его команде; скажет: прыгай с обрыва, прыгну ведь!

Я крутанул большой круглый рычаг против часовой стрелки, тот легко поддался, хотя на вид дверь казалась заржавевшей. Петли заскрипели во тьме, пока я толкал тяжеленую дверь. И вдруг где-то вдалеке раздались крики.

– Он где-то в северном туннеле!

– Вперед!

– Включить тепловизоры!

– Очки ночного видения!

– Активируйте «Призрака»!

Может, то была паранойя, но в каждом приказе я слышал голос Крайслера, который обещал крушить мои кости по одной в день. Крушить в щебень. В пыль. А нервные окончания мелко шинковать тесаком.

– Что еще за «Призрак»? – спросил я набегу.

– Радиочастотный радар из нашей экипировки. Позволяет видеть сквозь стены.

– Триггер – ублюдок! Все наши технологии сейчас отдаст Крайслеру!

– Даже не сомневайтесь, сержант. Для Триггера Падальщики больше не существуют.

Я вдруг осознал, что Генерал был единственной преградой, благодаря которой Падальщики здравствовали. Он единственный видел смысл в нас! И чтобы уберечь собственное детище от посягательств таких вот сволочей типа Крайслера и Триггера, Генерал пользовался самым эффективным правилом руководителя: разделяй и властвуй! Он лучше остальных понимал, что вся мощь, собранная в единственных руках, приведет к тоталитаризму и узурпаторству. Каким же я был идиотом, думая, что Генерал все это время был тираном! Вот сейчас на его место придет Триггер, и мы все познаем смысл тирании в полном масштабе!

Лишь через минуту бега в плотном незримом мраке, настолько черном, что его можно ложкой хлебать, я понял, что нахожусь в пустом заброшенном ангаре для самолетов. Я никогда тут не был! Мы им никогда не пользовались. Я знаю, что на Желяве изначально было построено четыре ангара, но один мы потеряли еще когда меня тут не было, а второй – в шестьдесят третьем, когда завалили вход, чтобы пресечь доступ зараженных во время прорыва на базу. Походу я как раз в нем и был: огромные булыганы, размером с Аяксы валялись точно по центру ангара, нагромождённые друг на друга непоколебимой каменной кучей, свалившейся с горы, под которой стоит Желява.

Здесь было темно и чертовски холодно. Я обежал огромную груду валунов, тянущуюся вдоль заваленных ворот, а это порядка полсотни метров в диаметре, и тут мое внеплановое изучение ангара прервалось вездесущими криками преследователей.

– Он должен быть здесь!

– Обыскать каждый угол!

– Первая группа, обыскать западную часть!

– Так точно!

– Вторая группа, исследовать каждый миллиметр завала!

Твою мать! Вы когда-нибудь оставите меня в покое? Я смогу вообще спрятаться от вас хоть где-нибудь? А сознание подкидывало дров в топку отчаяния, когда я представлял, что все радары и датчики, которыми ученые снабжали Падальщиков последние тридцать лет, окажутся в руках Крайслера. Я лучше него знаю, насколько упрощается поиск целей в экипировке спецотряда.

– Сержант, крепитесь. Осталось совсем немного. Дверь в дальнем углу справа от вас, – продолжал Маргинал экскурсию.

Я собрал последние силы в кулак, открывшие второе дыхание, о котором я только в книжках читал, и даже не представлял, как оно выглядит. В легких словно открылся дополнительный кармашек для доступа воздуха, я почувствовал некоторую уверенность в том, что еще десять километров точно пробегу.

А потом мой звон экипировки был услышан.

– Вон он!

– Вижу его!

– Дальняя стена!

– Открыть огонь!

Снова пули засвистели в воздухе, я рефлекторно пригнулся.

– Вижу! Вижу!

Выстрелы отражались эхом в огромном пустынном ангаре, холодные камни передавали отзвуки стрельбы дальше: в потайные туннели, в коридоры, в жилые отсеки и наверняка в уши самого Триггера, который скалился от одной только мысли о том, как Крайслер будет меня полосовать.

И тут пуля меня достала, впившись точно в бронебойную пластину на пояснице. Я заорал от острой боли, которая заставила меня упасть на колено. Воздух вышибло из легких, страх стал настигать мой мозг, когда я осознал, что в меня стреляют из Фамаса. Из моего же Фамаса! Триггер отдал Крайслеру Фамас! Его пули пробивают острее, чем Калашникова, но более того, в Фамас можно вставить бронебойные!