– Не важно. Значит, ты знаешь. И ты должен понимать, почему я способна на такое. «Мать моя – пробирка…»

– «…скальпель – мой отец», – закончил он за меня. – Мисс Фрайди, я мог и не давать вам вырубить меня. Вы очень быстрая… Но я тоже, и мои руки длиннее. Кроме того, я знал, что вы улучшенная, а вы обо мне – нет. Так что у меня было преимущество.

Когда он делал это поразительное признание, я сидела перед ним в позе лотоса. У меня кружилась голова и казалось, что меня вот-вот опять стошнит.

– Пит, – почти умоляюще сказала я, – ты же не стал бы мне лгать?

– Мне приходилось лгать всю жизнь, – ответил он, – так же как и тебе. Впрочем… – Он шевельнул руками, и путы на них лопнули. Вы представляете себе прочность скрученных рукавов добротной рубахи? Они прочнее манильского каната такой же толщины… Не верите? Попробуйте сами.

– На рубашку мне наплевать, – будничным тоном сказал он, – у меня есть еще свитер. Но мне не хотелось бы портить брюки, я рассчитываю появиться в них на публике до того, как найду другие. Вам проще дотянуться до узлов. Вы не развяжете их, мисс Фрайди?

– Перестань называть меня «мисс Фрайди»! Мы же с тобой ИЧ. – Я занялась его узлами. – Почему ты не сказал мне раньше?

– Я хотел. Но все время что-то мешало.

– Ну, вот и все. Ох, Пит, у тебя ледяные ноги! Дай-ка я их разотру. Надо восстановить кровообращение.

Мы немного поспали. Во всяком случае, я заснула – и проснулась оттого, что Пит потряс меня за плечо и тихо сказал:

– Тебе лучше проснуться. Похоже, идем на посадку. Они включили освещение.

Тусклый свет лился сверху и снизу, просачиваясь сквозь полотно, которым был укутан турбогенератор. Я зевнула и сказала:

– Я замерзла.

– Протестую. Ты была внутри, а там теплее, чем снаружи. Это я замерз.

– Так тебе и надо, насильник. Ты слишком тощий, из тебя плохое одеяло. Пит, нам нужно как следует тебя откормить. Кстати, о завтраке… Нет. Кажется, меня сейчас стошнит.

– А, черт!.. Переползи через меня и постарайся попасть вон в тот угол, а то нам придется лежать во всем этом. И потише, – может быть, сюда уже кто-то пришел.

– Скотина. Бесчувственная скотина – вот ты кто. Буду терпеть тебе назло.

В общем, я не так уж плохо себя чувствовала. Перед выходом из каюты я приняла одну из голубеньких таблеток, и, кажется, она делала свое дело. У меня в животе трепетала крылышками бабочка, или две, но это были не очень мускулистые бабочки – не те, что вопят: «Выпустите меня отсюда!..» И у меня с собой был весь запас пилюль, которыми снабдил меня доктор Джерри.

– Пит, какие планы?

– Ты у меня спрашиваешь? Это ты планировала побег, а не я.

– Да, но ты же такой большой, сильный, мужчина, который храпит так, что стены трясутся. Я думала, ты возьмешь на себя всю ответственность и все спланируешь, пока я сплю. Я ошибалась?

– М-да… Фрайди, а какие планы у тебя? Как ты все это себе представляла, пока не появился я?

– Ну, я не строила четких планов. Когда мы приземлимся, им придется открыть люк, маленький, для пассажиров, или большой, грузовой. Какой – не важно; главное: как только они его откроют, я вылечу отсюда, как испуганная кошка, сшибая всех и вся на своем пути, и не буду останавливаться, пока не окажусь далеко от корабля. Я не хочу никому причинять вреда и надеюсь, что никто не будет стараться меня остановить… потому что я не остановлюсь.

– Это хороший план.

– Ты думаешь? Это вообще не план. Это просто установка: дверь открывается – я убегаю.

– Это хороший план, потому что в нем нет никаких выкрутасов, из-за которых все может пойти не так. И у тебя есть одно большое преимущество: они не осмелятся причинить тебе вред.

– Хотелось бы так думать.

– Если кто-то и заденет тебя, то лишь по случайности, и того, кто это сделает, потом подвесят за ребра. Как минимум. Теперь, когда ты рассказала мне всю твою историю, я понял, почему мне дали такие строгие инструкции. Фрайди, ты нужна им не «живая-или-мертвая», а только целая и невредимая. Они скорее дадут тебе сбежать, чем рискнут причинить вред.

– Тогда все упрощается.

– Не обольщайся. Хоть ты и дикая кошка, но, если бросить на тебя достаточно людей, тебя можно схватить – так уже было, мы оба это знаем. Если они поймут, что ты сбежала… А я думаю, они об этом уже знают – наш бот покинул орбиту на час позже расписания.

– Как? – воскликнула я и кинула быстрый взгляд на часы. – Да, мы уже должны были приземлиться. Пит, они ищут меня!

– Думаю, да. Но будить тебя, пока не включили свет, не имело смысла. В их распоряжении было четыре часа, чтобы убедиться, что тебя нет на верхней палубе среди пассажиров первого класса. Потом им нужно проверить мигрантов. Итак, если ты действительно здесь, а не прячешься где-то на корабле, ты должна быть в этом грузовом отсеке. Конечно, это упрощение, есть масса способов поиграть в прятки на таком большом боте. Но они наверняка будут следить за двумя узкими местами: грузовым люком на этой палубе и выходом для пассажиров палубой выше. Фрайди, если у них достаточно людей, а у них их предостаточно, и если у этих гавриков есть сети, ловушки, веревки-липучки, а они у них есть, – они схватят тебя целой и невредимой, как только ты выйдешь из этого бота.

– О! – Я обдумала это. – Пит… если так случится, у них будет много убитых и раненых. Я и сама могу погибнуть, но они дорого заплатят за мой труп. Спасибо, что предупредил.

– Они могут сделать все немного по-другому. Они могут явно показать, что выход под наблюдением, чтобы ты отступилась. Тогда они выведут мигрантов… Ты ведь в курсе, что мигранты проходят через грузовой выход?

– Первый раз слышу.

– Так вот, они сначала выведут их, проверят, а потом закроют большой люк и напустят сюда сонный газ. Или слезоточивый, чтобы заставить тебя выйти саму, всю в слезах и в соплях.

– Бррр! Пит, неужели у них на корабле есть такой газ?

– Есть и покруче. Пойми, шкиперу на корабле приходится действовать за много световых лет от закона и порядка, и у него лишь горстка людей, на которых он может рассчитывать в случае какой-нибудь заварухи. Почти в каждом рейсе в четвертом классе сидит банда отъявленных уголовников, и, конечно же, шкипер в любой момент может пустить газ выборочно, в любой отсек корабля, но… Фрайди, когда они пустят газ, тебя здесь уже не будет.

– Не будет? Что ты хочешь этим?..

– Мигранты пройдут через центральный коридор нашего отсека. В этот рейс их набралось около трех сотен, и их набьют в проходной отсек, как сельдей в бочку… Их так много, что – я уверен – они не все знают друг друга в лицо. За такой короткий срок они никак не успели перезнакомиться. Мы этим воспользуемся. И еще один старый, испытанный способ, который Уллис использовал против Полифема.