Мы с Питом спрятались в сравнительно темном углу, между высоким концом турбогенератора и каким-то большим ящиком. Скоро освещение изменилось, послышался гул голосов.

– Идут, – шепнул Пит. – Помни, что лучше выбирать кого-то с большим количеством клади. Таких будет множество. С одеждой у нас все в порядке: по ней никак не скажешь, что мы из первого класса. Но мы обязательно должны что-то тащить. Мигранты всегда тащат уйму багажа, это я точно знаю.

– Я попытаюсь помочь какой-нибудь женщине нести ребенка, – сказала я.

– Это было бы самое лучшее. Тсс, они идут.

Они действительно тащили на себе до черта – виною тому было крохоборское правило компании: каждый мигрант мог провезти по своему билету все, что сможет запихнуть в те крохотные кладовочки, которые они называют «каютами третьего класса», при условии, что он сможет унести это с корабля сам, без посторонней помощи. Таковы условия компании для обозначения «ручной клади». А если он что-то помещает в трюм, тогда он платит за фрахт. Я понимаю: компания должна иметь прибыль, но мне не нравится такая политика. Правда, сегодня мы попытаемся извлечь из нее пользу.

Проходя мимо нас, редко кто из переселенцев даже глянул в нашу сторону, никому мы не были интересны. Все они выглядели усталыми и измученными, и я думаю, что так оно и было. С ними было много детей, и почти все дети дружно ревели. Первые несколько дюжин прошли быстро, на них напирали идущие сзади, а потом очередь притормозила и стала двигаться куда медленнее – больше младенцев, больше багажа, – и люди оказывались сильно притиснутыми друг к другу. Подходило время прикинуться «овечками» из этого стада… Неожиданно среди бесчисленных людских запахов – пота и грязи, беспокойства и страха, мускуса и грязных пеленок – прорезался один, столь же кристально чистый, как тема Золотого Петушка в «Гимне Солнцу» Римского-Корсакова или лейтмотив Вагнера из «Кольца нибелунгов», – и я завопила:

– Жанет!

Толстая женщина, стоящая с другой стороны очереди, обернулась, взглянула на меня и… бросив два чемодана, с радостным криком: «Марджи!» – ринулась ко мне и заключила меня в объятия. И мужчина с бородой радостно сказал:

– Я же говорил, что она на корабле! Я говорил!

И Жан, укоризненно кивая, сказал:

– Но ведь ты умерла!..

А я оторвала губы от Жанет ровно настолько, чтобы сказать:

– Ничего подобного. Кстати, младший пилот Памела Херсфорд передает тебе привет и наилучшие пожелания.

И Жанет фыркнула:

– Эта шлюшка?

И Жан сконфуженно пробормотал:

– Да ладно тебе…

И Бетти, внимательно оглядев меня, сказала:

– Точно, она. Привет, крошка! Классно выглядишь.

И Джордж лопотал что-то по-французски, пытаясь осторожно вклиниться между мною и Жанет.

И конечно, мы затормозили всю очередь: люди наталкивались на нас, спотыкались, бормотали извинения, ворчали, ругались, протискивались между нами и вокруг нас.

– Давайте двигаться дальше, – сказала я. – Потом поговорим.

Я обернулась, посмотрела туда, где оставила Пита, и обнаружила, что он исчез. Впрочем, за Пита я не беспокоилась: Пит – умный, он не пропадет.

Жанет не растолстела, она просто была на последних месяцах. Я взялась было за один из ее чемоданов, но она не позволила:

– Мне лучше с двумя, они держат меня в равновесии.

Тогда я взяла клетку с кошкой – мамой-кошкой – и большой бумажный сверток, который раньше тащил под мышкой Жан.

– Жанет, а куда ты дела котят?

Вместо нее ответил Фредди:

– Я использовал свое служебное положение, – сказал он, – и они получили отличные места с прекрасными перспективами в плане роста… Да-да, они теперь служат, мм, инженерами по контролю за грызунами на большой овечьей станции в Куинсленде. А теперь, Элен, помолясь, расскажи нам, каким образом ты, которая вчера еще восседала одесную лорда-повелителя великого суперлайнера, сегодня очутилась вместе с бедными крестьянами на дне этого чертова корыта?

– Потом расскажу, Фредди. Когда выберемся отсюда.

Он взглянул на выход и кивнул.

– Ах, да! Позднее, с дружеским возлиянием и многими небылицами. Между тем нам еще предстоит пройти цербера.

Два «сторожевых пса» стояли у выхода – по одному с каждой стороны. Оба были вооружены. Повторяя про себя мантры, я сделала вид, что болтаю с Фредди о какой-то ерунде. Оба охранника внимательно оглядели меня и, кажется, не нашли во мне ничего из ряда вон выходящего. Должно быть, помогли грязное лицо и всклокоченные волосы – до сих пор я выходила из своей роскошной каюты «ББ» лишь после того, как Шизуко так тщательно обрабатывала меня, словно я была выставочной моделью на аукционе.

Мы вышли наружу, спустились по короткой рампе и выстроились в очередь к столу, установленному неподалеку. За ним сидели двое клерков с бумагами.

– Френсис Фредерик Джей! Выйти вперед! – выкликнул один из них.

– Здесь! – ответил Фредди и стал обходить меня, чтобы приблизиться к столу.

– Вот она! – услышала я за спиной, плюхнула на землю клетку с мамой-кошкой и ринулась в сторону горизонта.

Позади меня вспыхнула какая-то большая суета, но я не обратила на нее ни малейшего внимания. Я хотела как можно скорее выйти из радиуса действия электрошокового пистолета, веревок-липучек и гранат со слезоточивым газом. Конечно, от луча или даже обычной пули мне не уйти, но, если Пит был прав, их можно было не бояться. И я просто бежала вперед. Справа была деревня, а впереди какие-то деревья. В данный момент меня больше устраивали деревья, и я продолжала бежать вперед. Быстро оглянувшись, я убедилась, что большинство преследователей остались далеко позади, – ничего удивительного, я пробегаю тысячу метров меньше чем за две минуты. Но двое висели на хвосте и, похоже, сокращали разрыв, поэтому я замедлила бег, намереваясь столкнуть их головами или что-то вроде этого.

– Прибавь ходу! – рявкнул Пит. – Они думают, что мы гонимся за тобой!..

Я прибавила ходу. Вторым преследователем была Шизуко. Моя подружка Тилли.

Очутившись среди деревьев и потеряв из виду посадочный бот, я остановилась и меня вырвало. Они подбежали ко мне – Тилли поддержала меня, а потом вытерла мне рот и попыталась меня поцеловать. Я увернулась и воскликнула:

– Не надо! От меня должно жутко пахнуть… Ты что, прямо в этом ушла с корабля? – На ней было только трико, в котором она перестала выглядеть восточной куколкой и стала выше, стройнее и намного женственнее, чем знакомая мне «горничная».

– Нет, в парадном кимоно с оби. Оно где-то там, не могу в нем бегать.

– Хватит болтать! – раздраженно сказал Пит. – Надо выбираться отсюда. – Он схватил меня за волосы, притянул к себе и поцеловал в губы. – Кого волнует, как от тебя пахнет? Пошевеливайтесь!