– У такого классного парня, как ты, наверное, нет проблем сдевушками. Да?

– Уж конечно. Все мои.

– Вот об этом я и хочу с тобой поговорить, Виталий. Ты мнекажешься парнем надежным и ловким, с тобой можно иметь дело. Тебе я доверяю, адругим – нет.

– Уж это точно, – снова ухмылка и подмигивание.

– И если мы с тобой договоримся, то можем сделать хорошиеденьги. Ты мне поверь, у тебя большой выбор знакомых девушек, а у меня естьидеи, как сделать так, чтобы они принесли нам с тобой большой и красивый доход.Ну как, согласен?

– А то!

Примерно минут через тридцать текст Ларкина слегкавидоизменился, хотя тематика осталась той же.

– Если ты будешь меня слушаться, у нас все будет хорошо.Просто отлично. Ты должен довериться мне, ты должен поверить, что я хочу тебедобра, и ты должен меня слушаться во всем. Потому что только я знаю, что длятебя правильно, а что нет. И если ты станешь послушным орудием в моих руках, мывместе сделаем невозможное. Мы станем самыми сильными и богатыми, и все будутнам подчиняться. Но для этого ты должен меня слушаться. Ты должен забыть все,что внутри тебя есть твоего собственного, личного, ты должен забыть все своимысли и ощущения и довериться мне…

Князев уже не паясничал, сидел спокойно и изредка кивал втакт. Потом он лег на диван, а Ларкин продолжал:

– С этой минуты ты будешь слушаться только меня. В твоейголове больше не будет ни одной мысли, которую ты придумал сам. В ней будетзвучать мой голос, и он будет давать тебе приказания, а ты будешь ихвыполнять….

И еще через час:

– Завтра ты должен будешь убить человека, который вопределенное время выйдет из определенной квартиры. Это необходимо для того,чтобы мы с тобой могли начать наше дело и стать самыми сильными и богатыми.Этот человек может нам с тобой помешать, и его непременно надо убить, преждечем мы начнем наше дело. Завтра ты поедешь к дому девятнадцать в проездеЧерепановых, найдешь корпус три, поднимешься на пятый этаж и будешь ждать.Ровно в двенадцать из квартиры на пятом этаже выйдет мужчина…

– Проезд Черепановых, девятнадцать, корпус три – адресСауляка, – почти закричала Настя. – Он что, приехал? И Ларкинсобирается его убить руками этого ухмыляющегося идиота?

Гордеев резко выключил магнитофон и сорвал телефоннуютрубку. Несколько минут в его кабинете стоял такой крик, что впору было ушизажимать.

– Твои люди спят на ходу! – орал он генералуКоновалову. – Ты для чего выставил посты на всех вокзалах и аэропортах?Чтобы они там девок клеили? Сауляк приехал, его дружки об этом знают, я об этомзнаю, а ты – нет. Хотя ты должен был знать в первую очередь. Твое счастье,Александр Семенович, что у меня в кабинете женщина сидит, а то ты бы не такоеот меня сейчас услышал. Вся операция чуть было не провалилась из-за твоихбездельников! Как вы могли его пропустить, я тебя спрашиваю? Фотография укаждого на руках, обе фамилии известны, а он прошел мимо вас как мимо столбов.Я откуда знаю? А это не твое дело, Александр Семенович. Ты и той информацией,которую я тебе дал, распорядиться как следует не смог. Я тебе своего лучшегосотрудника дал в бригаду, она такую огромную работу для тебя проделала, а вседля чего? Чтобы ты все провалил на последнем этапе, потому что не обеспечилвыделение нормальных толковых ребят на транспортные точки? Да плевать я хотелна то, что это не твои люди, а Щуплова. Ты лично должен был проконтролировать,каких ребят Щуплов дает. Ты что же, все заповеди сыщицкие позабывал в своемтеплом кресле?

Настя понимала, что имеет в виду ее начальник. Дело, котороепринимаешь и ведешь с самого начала, над которым думаешь день и ночь, теряяаппетит и сон, в конце концов становится твоим собственным настолько, что тыникого к нему не подпускаешь, не проверив предварительно надежность идобросовестность человека. Такое расследование – это творение, плод мук ирадостей, как книга для писателя или картина для художника. Разве может такбыть, чтобы писатель с легким сердцем бросил книгу, не дописав три последнихглавы и перепоручив это первому встречному? Мол, как напишет, так и ладно. Иесли уж так случится, что писатель по объективным причинам не может самдописать эти три последних главы, тогда он непременно выберет самого способноголитератора, долго и тщательно будет разъяснять ему замысел книги и подробноперечислять, что должно быть написано в тех последних главах. Все, что сможет,надиктует, а остальное тысячу раз перечитает и перепроверит. И в оперативнойработе, если по вымученному и выстраданному тобой делу приходится какой-то кусокработы поручать другому, ты не жалеешь ни сил, ни времени, чтобы все емурастолковать, предупредить о возможных ошибках и осложнениях. И ревнивовглядываешься в этого человека, пытаясь понять, не разрушит ли он то, что ты стаким трудом и так долго выстраивал. Конечно, у генерала Коновалова нетвозможности давать указания генералу Щуплову, дескать, этого сотрудника ставитьна задание, а этого – нет. Щуплов сам в своем ведомстве хозяин. Но ведь можнобыло послать своих ребят на вокзалы и посмотреть, как работают щупловские орлы,не дремлют ли, не валяют ли дурака. И, заметив непорядок, написать докладную,потребовать усилить дисциплину, выделить других сотрудников, более опытных. Дамало ли способов контролировать, чтобы партнер не завалил твою операцию! Агенерал Коновалов контролировать не стал, и именно об этом сейчас, багровея отгнева, кричал в телефонную трубку Виктор Алексеевич Гордеев.

А Настя, почти полностью отключившись от резкой телефоннойперебранки, думала о дурашливом Виталии Князеве и интеллектуально недостаточномКирилле Базанове. И чем больше думала, тем яснее становилось все, что произошлоза последний месяц. Но это было так чудовищно! И совершенно невероятно…

* * *

Павел Сауляк знал цену не только минутам, но и секундам. Иесли Минаев рассчитал время, когда белые «Жигули» должны будут подхватить Павлавозле аптеки, то нарушать график не следовало. Без пяти двенадцать он,полностью одетый, стоял в прихожей. Из кухни еле слышно доносилась музыка – оноставил включенным радио, чтобы услышать сигналы точного времени. С шестымсигналом он повернул замок и открыл входную дверь.

И сразу что-то произошло. Он даже не понял, что именно. Налестнице почему-то оказалось слишком много незнакомых людей, что-то хлопнуло,щелкнуло и зажужжало. Павел инстинктивно зажмурился и снова открыл глаза. Наодин пролет ниже трое дюжих парней держали четвертого, руки которого былискованы наручниками. Чуть выше, на ступеньках, стояли еще двое, в руках уодного из них Павел заметил пистолет с глушителем. На один пролет выше стоялиеще двое с видеокамерой на плече. Таким образом, происхождение звуков Павелпонял: хлопок – выстрел из пистолета с глушителем, щелчок – наручники, жужжание– камера. А в целом? Что здесь происходит?

– Сауляк Павел Дмитриевич? – обратился к нему тотоперативник, что стоял чуть выше задержанного. – Мы только что задержаличеловека, который пытался вас застрелить. Вы хотите дать показания сейчас издесь или проедете с нами на Петровку?