– Это все?

– Нет, Павел Дмитриевич. Это не все. Я хочу знать, почему икак Минаев вызвал вас в Москву? Как он вас нашел? Где вы были в этот момент?Чем он объяснил столь срочный вызов?

– Я не успел с ним переговорить. Если бы ваши люди непривезли меня сюда, сейчас я был бы уже у Минаева. Я как раз собирался ехать кнему.

– Павел Дмитриевич, я уже сказала вам: вы в этой очередипоследний. Минаев собирался убить вас. И до сих пор собирается. Он и в головене держал что-то вам объяснять. Он вызвал вас в Москву и велел Ларкину найтичеловека, который вас убьет, когда вы будете выходить из квартиры. Ровно вполдень. Неужели вы до сих пор этого не поняли? Вы больше не нужны ему. Онобезопасил себя, он нашел всю вашу группу, присмотрелся к людям, избавился отсамых слабых, оставив в живых самого сильного. Я могу доказать, что Асатурян иРевенко ездили в Петербург и работали с Мхитаровым, после чего тот застрелился.Ваш Ларкин работал с Юрцевым, подсунул ему быстродействующий яд под видомбезобидного транквилизатора. У Ревенко тоже были такие таблетки, мы их нашли вего квартире. Кстати, историю происхождения препарата я бы тоже хотела услышатьот вас. Тот же Ларкин устроил смерть Малькова и Лученкова. Я очень надеюсь, чтовы расскажете мне, что произошло с Семеновым и Изотовым. Кто с ними работал?Ваша невеста Маргарита? Или кто-то другой?

Он принял решение. Ему больше ничего не нужно в этой жизни.Свое дело он до конца не довел, но это было единственным, о чем он пожалел вэтот момент. Все остальное уже не имело ни значения, ни смысла. Эта женщина сосветлыми глазами и бледным лицом, сидящая перед ним в тесном неуютном кабинете,эта женщина, встретившая его у ворот колонии и доставившая в Москву, слишкоммного знает. Павел хотел сейчас только одного: чтобы ему дали вернуться домой.Или хотя бы выпустили отсюда.

– Вы хотите сказать, что Риту убил Антон АндреевичМинаев? – глухо спросил он. – Я не могу в это поверить.

– Перестаньте, Павел. Вы уже давно поверили тому, что яговорю. Не пытайтесь засунуть голову в песок, как страус. Но мы можемдоговориться.

– Договориться? С вами? О чем?

– Обо всем. Вы дадите показания, которые позволят намразговаривать с Минаевым. Вы расскажете мне все подробно и правдиво.

– А что взамен?

– Я дам вам возможность не отвечать за убийства, которыесовершили лично вы.

– Я вас не понимаю, – холодно сказал он. – Вы жетолько что мне с таким упоением рассказывали, что ни я, ни мои люди никакихубийств своими руками не совершали. Вы противоречите сами себе.

– Паша…

Она выпрямилась на стуле и посмотрела на него с жалостью исочувствием. От этого взгляда ему стало не по себе.

– Паша, зачем ты это делаешь? – спросила она тихо ипечально. – Ведь ты же знаешь, что эти несчастные ни в чем не виноваты. Сними работал Ларкин, да? Самый сильный из вашей группы и самый безжалостный. Нанем больше всего крови, поэтому его одного и выбрал Минаев. Ларкина прощедругих держать в узде. Я бы поняла, если бы ты убил именно его. Но зачем тыубиваешь тех, кто, в сущности, ни в чем не виноват?

И в этот момент Сауляк понял, что она будто прочитала егомысли. Она услышала. И готова его отпустить, если он все расскажет. Может быть,так и вправду будет лучше…

– Так я могу считать, что мы договорились? – произнесон сквозь зубы.

– Да.

– Вы мне обещаете?

– Да.

– Если я все расскажу, вы дадите мне уйти отсюда?

– Да. Я надеюсь, мы правильно поняли друг друга.

– И я надеюсь. Что вы хотите услышать в первую очередь?

– Ответ на вопрос: почему вы это делаете?

Почему он это делает? Разве объяснишь в двух словах… Онработал на Булатникова много лет, но никогда ему не доводилось видеть горе тех,чьих близких убивали по его заданиям. Он был роботом, автоматом, бездушноймашиной. Он привычно подчинялся приказу и радовался, что не надо приниматьсамостоятельных решений. И вдруг в Уральске, где он оказался по воле случая, онвключил телевизор и увидел глаза матерей и отцов, у которых по воле Булатниковаотняли детей. В этих глазах горело такое неутолимое горе, такое жгучеестрадание, что решение пришло в одно мгновение. Он должен убить всех тех, чьясмерть утолит эту ненасытную жажду. И совершенно неважно, что убийцы на самомделе не виноваты. Не имеет никакого значения, что виноваты в этом те, ктозаказывал эти серии бесчеловечных преступлений, и те, кто их организовывал –Булатников, Ларкин и он сам, Павел Сауляк. Значение имеет только одно:родители, в чьих глазах он видел невыразимую, нечеловеческую боль, должныузнать, что убийца их детей наказан. Может быть, тогда им станет хоть немноголегче. Он ведь знал от Ларкина, с кем конкретно тот работал в каждом случае.Павел всегда контролировал работу своей группы. Он ездил вместе с Ларкиным исмотрел на тех, кого тот выбирал в качестве своего орудия.

Именно поэтому он делал все для того, чтобы причастность егособственных жертв к тем давним убийствам не осталась за кадром. И его расчетоправдался. Все получалось, как он и планировал. Только на душе легче почему-тоне становилось. Уже после первого убийства он понял, что делает не то. Но своихрешений он никогда не менял. А это решение, пусть и неправильное, пустьжестокое и никчемное, выполняло роль приказа, подчиняясь которому, можновыстраивать свое существование. Раз нет человека, который руководит жизньюПавла, пусть его заменит цель, которой Сауляк будет служить. И оставалосьсовсем немного…

* * *

Домой Настя пришла измученная. Сегодняшняя встреча с Павломдалась ей так тяжело, что теперь, когда все осталось позади, ей хотелосьплакать. Она отказалась от ужина, заботливо приготовленного мужем, и сразунырнула в постель, укрывшись одеялом до самого подбородка и отвернувшись кстене. Алексей не стал приставать к ней с разговорами, тихо сидел на кухне,раскладывая пасьянс, и только один раз зашел в комнату и предложил ей выпитьгорячего чаю. Она буркнула в ответ что-то невразумительное, даже неповернувшись к нему.

Ближе к полуночи раздался телефонный звонок. Леша снялтрубку, потом заглянул в комнату.

– Ася, Гордеев. Подойдешь, или сказать, что ты уже спишь?

Она молча вылезла из-под одеяла и босиком прошлепала накухню.

– Деточка, похоже, мы с тобой просчитались, –послышался голос Виктора Алексеевича.

Просчитались. Значит, Павел выполнил задуманное. Ониправильно поняли друг друга.

– Сауляк покончил с собой. Отравился точно такими жетаблетками, какие нашли у Юрцева и Ревенко. Не надо было нам отпускать егодомой.

– Но мы же так и планировали, – вяло ответилаНастя. – Вызвать его в Москву и задерживать здесь под благовиднымпредлогом, пока не станет ясно, кто его следующие жертвы. Предлог благодаряМинаеву нашелся, и все могло бы получиться.