мир, всё сущее вокруг нас и в нас самих, никогда не бывает односторонним. Для меня же важно только одно — научиться любить мир, не презирать его, не ненавидеть его и себя, а смотреть на него, на себя и на все существа с любовью, с восторгом и уважением».

Критика христианства

Ни одна религия в своей конкретности не избежит суда.

К. Барт

Историческое христианство — галиматья и нехристианская путаница; ибо сколько бы ни было в каждом поколении настоящих христиан, они одновременны с Христом.

С. Киркегор

Я пишу о закате христианства не с целью его ускорить, а, наоборот, для того, чтобы по возможности его предотвратить. Моя сверхзадача — обрисовать ошибочные исторические пути и, следовательно, указать возможности того, как их избежать в будущем. К тому же о закате христианства до меня говорили не просто многие выдающиеся умы разных времен, но и сам его основатель. Служителям церкви не мешало бы помнить, что Иисус Христос ясно предупреждал об упадке веры к концу времен как о чем-то неизбежном.

Сам я — верующий, много пишу о вере, религии, Боге и всегда подчеркиваю главное различие между верующим и атеистом: неверие в Бога никого и ни к чему не обязывает, тогда как вера, как минимум, обязывает человека «ходить перед Богом» — любить божественный мир, творить добро людям, прощать других людей и пытаться понять их.

Я вполне согласен с Л. К. Стейплзом, что упадок веры всегда идет в ногу с ее возрождением. «Упадок веры» — явление неоднозначное, ибо всегда была масса конформистов, «захаживающих в церковь», и горстка истинных христиан, «одновременных с Христом» и понимающих природу его богосыновства как присутствия Божьего духа в каждом из нас, — истинных христиан, стремящихся жить по Христу. Вера — это не удовольствие, не спасение, не бегство, но тяжкая ноша с огромным количеством обязательств, большинству неподсильных. Поэтому вполне естественно, что с ослаблением церковных пут масса стремится разбежаться точно так же, как забитые крестьяне бежали из иезуитского государства в Парагвае или ныне оболваненная паства разбегается от тоталитарных пастырей. Вот почему нынешний интерес к христианству может продержаться, но может и исчезнуть, если церковь, не поймет заповедь Иисуса Христа: «Древнее прошло, теперь всё новое».

Мир непрерывно меняется, религии обновляются, религий становится всё больше. Многие верующие в Европе сегодня считают, что можно верить, но вовсе не обязательно принадлежать к определенной конфессии. Как сказал кто-то из мудрых людей, «религии, словно комары, жужжат вокруг нас», и большинство из них — отнюдь не благостные отношения с Богом. Увы, попадая в руки людей, ориентированных не на Душу, а на эго, религии-однодневки быстро утрачивают божественность и окрашиваются в инфернальные тона.

Наследственная или унаследованная вера всегда была и всегда будет самой ненадежной из вер: сомкнутые ряды хороши для армейского строя, но не для духовного движения. Любая церковная статистика не учитывает инсургентов, предающих при первой представившейся возможности. Наилучшее тому свидетельство — православное христианство в России образца 1917 и 1991 годов: как разбежались, валя храмы и уничтожая священников, так и прибежали снова. По словам того же Л. К. Стейплза, «смутная религиозность сопротивляться не умеет. Она рыхла и податлива». Глубокое, истинное обращение требует огромной работы души, а вот конформистское бегство от нее не нуждается даже в быстрых ногах.

Долг человека перед самим собой — в построении органичного образа жизни как органа или орудия его реализации. Жизнь как произведение (драма, комедия, поэма) — всё это имеет реальное место в истории культуры. Жизнь человека, овладевшего своим развитием, представляет собой деятельность непрестанного строительства.

В этом смысле «упадок веры» не так уж и плох, ибо ставит всё на свои места — отделяет её чистоту от многочисленных «наслоений» и «инородных тел».

Туман религиозности рассеялся: мы видим обе армии; можно начинать бой. Для «мира» упадок веры очень вреден. Встало под удар всё, что давало возможность сносно и даже счастливо жить в Англии: сравнительная чистота нашей общественной жизни, сравнительная человечность, пристойные отношения между политическими противниками. Но я не уверен, что это затруднит обращение в христианство (Л. К. Стейплз).

Я против того, что именуется «интеллигентской шумихой вокруг христианства» — здесь необходим не бесстрастный язык цифр и не количество верующих или атеистов, а мощь чувств Блаженного Августина или Мартина Лютера.

Главным врагом христианства на протяжении всей его истории были не еретики или внешние враги, но враги внутренние, нутряные, разрушающие церковь изнутри. Это свойство большинства тоталитарных движений — саморазрушительность в результате ошибочных ответов «организации» на исторические вызовы. Нынешний упадок христианства во многом обязан освящению плодов заблуждений и обманов. «Святая война», «священная победа», истребление одних христиан другими христианами «во имя торжества истины» без покаяния не могли не привести к упадку или не кончиться крахом. Это очень простая мысль, но и сегодня ее мало кто понимает.

Увы, церковь нарушила один из главных заветов Христа — не владычествуйте: «Кто хочет быть первым, да будет всем слуга». Служите другим, а не навязывайтесь им. Духа не угашайте! Иисус выбирал учеников из мытарей, но — людей, наделенных силой Духа Божия, а из какого сорта людей «вербовались» папы, патриархи, архиепископы?..

Молодая религия отличалась воинственностью. Она завоевала Европу не силой убеждения, а мечом императора. Как только христианство окрепло, иудаизм был объявлен еретической сектой и его распространение запретили под страхом смерти… Перед саксами, франками и другими племенами ставился выбор: крещение или смерть! Тем не менее многие предпочли умереть[248].

Сказанное в полной мере относится и к процессу распространения христианства по планете в период Великих географических открытий и завоевания европейцами новых земель. Трудно назвать иную религию, которая прокладывала свой путь по земле огнем, мечом и обращением в рабство в большей степени, чем христианство.

Даже широкая миссионерская деятельность в Азии и Африке стала возможной только благодаря тому, что западные державы силой оружия поработили туземные народы (там же).

Именно вследствие грандиозного упадка христианства в XX веке не удалось предотвратить ни мировых войн, ни ГУЛАГа или Освенцима, ни геноцида одних христиан другими христианами — я уж не говорю о прямом или косвенном сотрудничестве церкви с дьяволами во плоти — Гитлером, Сталиным или Путиным. Увы, всё это правда: церковь не предотвратила ни одной войны, не защитила армян, евреев, русских, украинцев во время холокоста, не спасла голодных. Она просто покорно следовала за мирскою властью и ее мирскими