— Видишь ли, помимо всего прочего, корпорации «Пинателли» принадлежат ряд химических заводов — ну, разные лекарства, сельскохозяйственные удобрения, пестициды, пластмассы, красители. Так вот, у них имеются некоторые разработки, в которых мы заинтересованы.

— Почему же Гарри не полетел к ней в Женеву или Рим или где она там живет?

— В Лозанне.

— Так чего бы ему не встретиться с ней там, или почему бы ей не прислать кого-нибудь к нему в Йоханнесбург вместо того, чтобы устраивать все эти тарзановские штучки в джунглях? Из-за чего такая таинственность?

Шаса притормозил и сосредоточил все свое внимание на каменистом броде, по которому им предстояло преодолеть реку. Только когда машина взобралась на крутой противоположный берег, он ответил на ее вопрос:

— Извини, что я вовремя не ввел тебя в курс дела. Поверь, я давно собирался все тебе рассказать. Дело в том, что наши интересы в данном случае не ограничиваются удобрениями и пестицидами. И в окружающем нас большом мире найдется немало недоброжелателей, которых могут весьма заинтересовать переговоры между «Пинателли Индастриз» и президентом «Армскора».

— Ага, раз ты представляешь сейчас «Армскор», значит, речь идет о каком-то оружии.

Шаса задумчиво посмотрел на нее. Вокруг ее головы, подобно тюрбану, был обмотан яркий цветистый шарф; щеки разрумянились, от ветра. Она была очень хороша, и Шаса почувствовал угрызения совести из-за того, что на какое-то мгновение усомнился в ней. Она была частью его самого; он мог доверять ей, как самому себе.

— Мы с тобой уже говорили об оружии сдерживания, — пробурчал он.

— В смысле — не ядерном? — спросила Изабелла. — Бомба-то у вас уже есть. Я имею в виду весь этот шум с операцией «Скайлайт».

— Нет, я не о ядерном оружии, — вздохнул он. — Речь идет о другом, боюсь, не менее скверном. Ты знаешь, я разделяю твое отвращение к оружию массового уничтожения, не разбирающему правых и виноватых. Но ведь такое оружие и не предназначается для практического использования. Его роль заключается в самом факте его существования.

— Если оно существует, то рано или поздно найдется сумасшедший, который его применит, — заявила она.

Шаса вновь покачал головой:

— Мы уже не раз обсуждали это, радость моя. Но, как бы там ни было, мне поручено обеспечить нашу страну всеми, я подчеркиваю, всеми возможными средствами самообороны. При этом никто не давал мне права решать, какое оружие приемлемо с точки зрения морали, а какое нет.

— Но неужели нам действительно так уж необходимы все эти гнусности? — настаивала она.

— Видишь ли, сейчас по всему миру, поднимаясь все выше и выше, катится волна ненависти к нашей маленькой стране. Ее искусно разжигает маленькая кучка наших злейших врагов. Они промывают мозги целому поколению молодых людей в разных странах, изображая нас монстрами, которых нужно любой ценой уничтожить. В самом ближайшем будущем эти молодые люди сменят у кормила власти нынешних лидеров. Завтра решения будут принимать они. Так что в один прекрасный день мы можем увидеть у наших берегов американский военно-морской флот, намеревающийся установить морскую блокаду наших портов. Или нам может угрожать вторжение, скажем, индийских войск, поддерживаемых Австралией, Канадой и всеми прочими членами Содружества.

— Ну, па, это уж чересчур. Разве нет?

— Да, пока все это кажется маловероятным, — согласился Шаса. — Но ведь ты встречалась в Лондоне с влиятельными членами правительства лейбористов. Ты беседовала с видными деятелями американской Демократической партии — например, с Тедди Кеннеди. Надеюсь, ты помнишь, что он тебе сказал?

— Помню, — призналась Изабелла; это воспоминание несколько умерило ее пыл.

— Стало быть, мы должны быть абсолютно уверены в том, что ни одно государство — даже сверхдержава — никогда не сможет рассчитывать на безнаказанность в случае вооруженного вмешательства в наши внутренние дела.

— Но ведь у нас уже есть бомба, — напомнила она.

— Ядерное оружие очень дорого стоит, к тому же его трудно доставить к цели и совершенно невозможно как-то регулировать последствия его применения. Существуют другие, более эффективные средства сдерживания агрессора.

— И Эльза Пинателли готова предоставить нам эти средства? С чего бы ей помогать нам?

— Сеньора Пинателли наш давний друг. Она является членом Итальянского общества Южной Африки. Она хорошо знает и понимает Африку. Она заядлая охотница, и это не единственная ее связь с нашим континентом. Ее отец служил в штабе генерала Де Боно во время его вторжения в Абиссинию в 1935 году. Ее муж сражался в Западной Пустыне под командованием Роммеля и попал в плен у Бенгази. В качестве военнопленного он провел в Южной Африке три года и полюбил страну, продлившую ему жизнь. Эти чувства он передал ей. Она регулярно посещает Африку для охоты или для бизнеса. Она понимает наши проблемы и, так же, как и мы, отвергает упрощенные рецепты, которые остальной мир пытается нам навязать. Нынешняя встреча организована по ее инициативе.

У Изабеллы возникло много вопросов, но она знала, что будет лучше, если он сам все ей расскажет, когда сочтет нужным.

Поэтому она молча сидела рядом с ним, бесцельно уставившись на изрытую колесами дорогу и даже не выглянув на стадо антилоп импала, которое легкими скачками пронеслось прямо перед носом грузовика. Это были очаровательные животные, невесомые, как клубы дыма, разносимые ветром по лесу.

— Об этой встрече знают только четыре человека, Белла. Сеньора Пинателли не сочла возможным довериться даже своим ближайшим сотрудникам. Так что, кроме Гарри и меня, содержание переговоров известно только премьер-министру.

Тошнотворное чувство предательства вновь охватило ее, подступило к горлу, и Изабелла с трудом подавила его. Она хотела остановить отца, предупредить, чтобы он ничего не рассказывал, затем подумала о Никки и промолчала.

— Пять лет назад НАТО заключила контракт с двумя западноевропейскими химическими компаниями на разработку нервно-паралитического газа, который можно было бы использовать на поле боя. Прошлой осенью контракт был расторгнут, в основном под давлением социалистических правительств Скандинавии и Голландии. Тем не менее к тому времени уже была проделана большая работа в этом направлении, а одна из компаний сумела произвести и испытать газ, отвечавший всем изначальным требованиям заказчика.

— И этой компанией была «Пинателли Кемикалз»? — спросила Изабелла. Когда Шаса кивнул, она продолжала: — Какие требования предъявлялись НАТО к этому газу?

— В первую очередь безопасность хранения и транспортировки. «Пинателли» разработала две отдельные газообразные смеси, каждая из которых сама по себе совершенно инертна и безвредна. Так что их можно перевозить в цистернах автотранспортом или по железной дороге без малейшего риска. Но, соединяясь, они образуют газ тяжелее воздуха, который примерно в одиннадцать раз токсичнее цианида, применяемого в Америке для умерщвления приговоренных к смерти.