– Не спрашивайте, потому что я не знаю. С умасойти можно, правда? Именно потому я и считаю, что Роми мог такое выдумать.Сошел с ума и придумал, что тело спрятано у него в доме.

– Значит, ты полагаешь, что на самом деле еготам нет? – спросила она, надеясь на подтверждение.

– Пока не посмотрим, не узнаем. Если тела тамнет, то я никому не нужен, и жизнь снова приходит в норму.

– Но если тело там?

– Об этом будем беспокоиться, когда найдем.

– Мне твоя идея совсем не по душе.

– Почему?

– Послушай, Марк, сынок, клиент, друг мой,если ты думаешь, что я поеду в Новый Орлеан выкапывать покойника, ты рехнулся.

– Разумеется, я рехнулся. Мы с Рикки двапридурка.

– Я никуда не поеду.

– Но почему, Реджи?

– Слишком опасно, Марк. Просто безумие. Нас вдва счета могут убить. Я не поеду и тебя не пущу.

– Почему опасно?

– Опасно и все. Не знаю.

– Ну, подумайте, Реджи. Мы только убедимся,там ли тело. Если его нет там, где сказал Роми, я свободен и могу отправлятьсядомой. Мы поставим условие полицейским, чтобы они от нас отстали, а взамен ярасскажу все, что знаю. А раз я не знаю, где находится тело, мафии на менянаплевать. Мы уходим, и все.

Мы уходим. Слишком часто он смотрел телевизор.

– А если мы найдем тело?

– Хороший вопрос. Подумайте об этом и неторопитесь, Реджи. Постарайтесь думать, как ребенок. Если мы находим тело, вызвоните в ФБР и говорите, что мы знаем точно, где оно находится, потому что мывидели его собственными глазами. И тогда они дадут нам все, что мы ни попросим.

– А что конкретно ты хочешь?

– Может, в Австралию. Чтоб хороший дом и многоденег для мамы. Новую машину. Может, пластическую операцию. Я раз в кино видел.Они одному парню все лицо перекроили. Он с самого начала был страшный как черт,так он обжулил каких-то торговцев наркотиками, чтобы набрать денег на операцию.И стал как кинозвезда. А еще через два года эти торговцы наркотиками ему совсемфизиономию испортили.

– Ты это серьезно?

– Насчет кино?

– Нет, насчет Австралии.

– Может быть. – Он помолчал и посмотрел вокно. – Может быть.

Они слушали радио и несколько миль проехалимолча. Машин на шоссе практически не было. Мемфис остался далеко позади.

– Давайте договоримся, – снова начал он, глядяв окно.

– Попробуем.

– Поехали в Новый Орлеан.

– Я никаких тел выкапывать на собираюсь.

– Да ладно. Но все же поехали туда. Нас тамникто не ждет. А о сенаторе побеседуем, когда приедем.

– Мы уже об этом побеседовали.

– Просто поехали в Новый Орлеан, хорошо? Вэтом месте шоссе пересекалось с другим, и они оказались в самой высокой точкепереезда. Она показала направо. В десяти милях виднелся Мемфис. Его контурычетко вырисовывались на горизонте при свете месяца.

– Ух, – выдохнул он благоговейно. – Красотищакакая.

Никто из них тогда не догадывался, что онвидит Мемфис в последний раз.

* * *

Они остановились в Форест-Сити в штатеАрканзас, чтобы заправиться и перекусить. Реджи заплатила за плюшки, большуючашку кофе и “Спрайт”, пока Марк лежал на полу в машине. Уже через несколькоминут они были снова на шоссе и двигались в направлении Литтл-Рок.

Из пластиковой чашки шел пар. Она ехала исмотрела, как он уминает четыре плюшки. Он ел, как любой ребенок: крошки наштанах и сиденье, пальцы в креме. Он их облизал, как будто не ел целый месяц.Была уже почти половина третьего. Дорога – пустынна за исключением шеренгитракторов, везущих буровую установку. Машина шла со скоростью шестьдесят пятьмиль.

– Как вы думаете, они нас уже ищут? – спросилон, доедая последнюю плюшку и открывая банку “Спрайта”. В голосе слышалосьвозбуждение.

– Сомневаюсь. Думаю, полиция обшариваетбольницу, но почему они должны заподозрить, что мы вместе?

– Я о маме беспокоюсь. Я ей звонил, знаете, довас. Рассказал, что убежал и что прячусь в больнице. Она ужасно рассердилась.Но думаю, мне удалось убедить ее, что я в безопасности. Надеюсь, они на нее неслишком навалятся.

– Думаю, нет. Но она с ума сойдет отбеспокойства.

– Знаю. Я не хочу показаться жестоким, но ясчитаю, она справится. Только посмотрите, что ей уже пришлось пережить. У менямама довольно крутая.

– Я скажу Клинту, чтобы он ей сегодняпозвонил.

– А вы скажете Клинту, куда мы едем?

– Я сама не знаю, куда мы едем.

Он задумался над ее словами. Два грузовикапрогремели мимо, и “хонда” вильнула вправо.

– А что бы вы сделали, Реджи?

– Для начала – не думаю, что стала бы убегать.

– Вранье.

– Прости.

– Ну, конечно, вранье. Вы ведь уклонились отповестки, верно? Я тоже. Какая разница? Вы не хотите видеть Большое жюри. И яне хочу видеть Большое жюри. Вот мы с вами и убегаем. Мы в одной лодке, Реджи.

– С одной только разницей. Ты был в тюрьме,откуда сбежал. Это преступление.

– Я был в тюрьме для несовершеннолетних, адети преступлений не совершают. Вы же сами мне говорили. Малолетние могут бытьхулиганами, неуправляемыми или еще что, но они не могут совершать преступления.Правильно?

– Раз ты так говоришь. Но бежать былонеправильно.

– Уже все сделано. Назад не переделаешь.Неправильно уклоняться от выполнения закона, разве не так?

– Совершенно не так. Уклоняться от повестки –никакое не преступление. У меня все было в ажуре, пока я не подсадила тебя вмашину.

– Тогда остановите ее и выпустите меня.

– Ну, конечно. Пожалуйста, давайпо-серьезному, Марк.

– Я серьезно.

– Ясно. И что ты будешь делать, если я тебявысажу?