приходилось 36 солдат. Уже в октябре 1941 г. борьбой с партизанами были заняты не менее 6 дивизий группы армий «Центр», а позднее они взяли под контроль почти половину немецкого тыла. О размахе партизанского движения свидетельствует тот факт, что в 1944 г. за одну ночь было зарегистрировано 9 600 подрывов рельсов[1310].

Не приносила успеха и тактика борьбы с партизанским движением, применявшаяся немецкими карательными органами. Подчиненные Г. Гиммлера не проводили никаких различий между мирными гражданами и партизанами. Об этом свидетельствует соотношение потерь между мнимыми партизанами и немцами. С июля 1941-го по май 1942 г. группа армий «Центр» докладывала о 80 тыс. убитых партизан и 3284 человеках собственных потерь. Это же проявлялось и в действиях СС: количество уничтоженных «бандитов» не соответствовало собственным потерям и конфискованному оружию. Хотя в 1943–1944 гг. насчитывалось 147 тыс. убитых и 90 тыс. пленных партизан, эксперты экономического штаба «Восток» весной 1943 г. отметили, что «производство продукции в оккупированных районах сильно страдает от партизанской борьбы и во многом вообще невозможно». Во многом именно борьба партизан не позволила оккупантам эффективно эксплуатировать экономический потенциал захваченной территории[1311].

Изучение изданий системы гражданского образования позволяет сделать вывод о том, что в современной ФРГ история войны нацистской Германии против Советского Союза занимает прочное, хотя и не ведущее место в массиве информации о нацизме и Второй мировой войне, рассчитанном на широкую публику. При небольшом количестве специальных книг о войне 1941–1945 гг. материалы о ней включаются в публикации по истории Германии, Третьего рейха и Второй мировой войны. В этих публикациях делается акцент не на военном противостоянии Германии и Советского Союза, а на оккупационной политике гитлеровцев и нацистских преступлениях. Историки кратко знакомят читателей с причинами провала операции «Барбаросса» и крупнейшими сражениями на советско-германском фронте. Подробному разбору подвергается характер войны нацистской Германии против Советского Союза как войны расовой и мировоззренческой, войны на уничтожение. В условиях отсутствия в современной Германии общенационального памятного места, посвященного жертвам нацистской политики «жизненного пространства», издания системы гражданского образования играют важную роль в сохранении исторической памяти о преступлениях гитлеровцев против советских людей.

Преступления в отношении советских военнопленных в культуре памяти современной Германии

Елена Валерьевна Данилова заместитель директора средней школы «Провинциальный колледж», г. Ярославль

Аннотация. На основе данных мемориалов, расположенных на местах бывших шталагов на территории ФРГ, автор анализирует то, каким образом представляется и увековечивается память о преступлениях в отношении советских военнопленных. Выявлены содержательные особенности экспозиций и мемориализации территорий бывших лагерей, динамика изменения отношения к преступлениям против советских военнопленных, погибших на территории нацистской Германии.

Ключевые слова: военнопленные, шталаг, нацистские преступления, мемориал, память.

В годы Второй мировой войны военнопленные вражеских армий находились в компетенции германского вермахта. Для содержания военнопленных были организованы специальные лагеря – шталаги (основные лагеря), офлаги (офицерские лагеря) и дулаги (транзитные лагеря), – которые располагались как на оккупированных нацистами территориях, так и в самой Германии. Лагеря для военнопленных подчинялись отделу военнопленных Общего управления Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ). Они отличались от концентрационных и рабочих лагерей составом узников; смертность заключенных в них была чудовищно высокой. Сегодня само их наличие служит для западноевропейской общественности одним из убедительных доказательств участия вермахта в нацистских преступлениях. Количество лагерей для военнопленных на территории Третьего рейха доходит до 200, включая лагеря различного типа. Самую большую группу военнопленных по государственной принадлежности представляли советские военнопленные. По оценкам зарубежных историков Александра Даллина, Альфреда Штрайма, Кристиана Штрайта, Иоахима Хофмана, их общее число составляло от 5,2 до 5,7 млн человек; число жертв исчисляется от 2 млн до 3 млн человек[1312].

По словам российского историка-германиста М. Е. Ерина, судьба советских пленных «по своей трагичности в истории не знала себе равной»[1313]. Однако даже сегодня преступления против советских военнопленных практически не присутствуют в историческом сознании Германии, и это несмотря на то, что они были самой крупной группой жертв в Европе после евреев[1314]. Историческая память немцев в течение десятилетий формировалась под влиянием мемориальной политики обоих германских государств и меняющихся тенденций в немецком обществе. Теперь о прошлом свидетельствуют безымянные мемориальные кладбища, памятники и несколько мемориальных комплексов с выставочными экспозициями. Именно последние на месте бывших шталагов сегодня занимаются вопросами изучения мест, исследуя данные о погибших, причины их смертей, выявляют их имена, прослеживают историю и постисторию бывших лагерей, выполняя важнейшую задачу современности.

Мемориальные комплексы сегодня имеют функцию центров документации и предлагают образовательные программы для различных групп посетителей. Информационные центры-экспозиции расположены в последних сохранившихся бараках бывших лагерей (г. Вайнсберг, коммуна Цайтхайн, г. Вернигероде); в краеведческом музее (г. Мюльберг); в бывших казармах вермахта с экспозицией в часовне им. Марии и Святого Петра (г. Зост); в здании, которое было построено в 1942 г. как гауптвахта лагеря (община Штукенброк); в бывших казармах бундесвера (сегодня это территория семейного парка развлечений «Зауэрланд») (г. Хемер). «Дом документов» бывшего концентрационного лагеря Берген-Бельзен находится во вновь построенном здании, но его месторасположение основано на исторической топографии, примыкая к месту, где находился забор лагеря. Здание выступает на несколько метров на прежнюю территорию лагеря, не касаясь земли. Через него проходит «каменная тропа», откуда посетители могут пройти до кладбища и территории исторического лагеря, не входя внутрь здания [1315].

Сотрудники комплексов убеждены, что важна не столько аутентичность места, сколько территориальная приближенность к местам памяти. Основой памятной топографии являются маршруты памяти с включением мест захоронений. Децентрализация – основная черта мемориальных комплексов. К примеру, мемориальный комплекс «Шталаг VI А» в Хемере включает в себя памятник перед территорией Зауэрландпарка, информационный мемориал в Зауэрландпарке и систему кладбищ[1316].

Необходимо отметить, что память о советских военнопленных отражена также и в мемориалах, которые не являлись шаталагами, но для советских военнопленных эти концентрационные лагеря стали местом казни: Дахау, Заксенхаузена, Нойенгамме. Принудительные трудовые лагеря на территории Третьего рейха также использовали труд советских военнопленных, и сейчас в экспозициях мемориалов можно увидеть информацию, посвященную им (в Документационном центре бункера-укрытия подводных лодок «Валентин» (Гамбург), в Информационном центре Штадталлендорфа (Гессен)).

Основополагающим исследованием по истории шталагов и по сей день остается фундаментальная работа Кристиана Штрайта. Единственной публикацией в русскоязычных источниках является работа М. Ерина и Г. Хольного, содержание которой касается главным образом истории шталага Штукенброк-Зенне. Помимо региональных зарубежных историков, разработки и исследования проводятся под руководством Рабочего кружка Нижней Саксонии, Фонда «Саксонские мемориалы», Фонда Топографии террора, Федерального фонда проработки диктатуры СЕПГ. Следовательно, сохранение памяти о трагедии советских военнопленных финансируется как отдельными федеральными землями, так и федеральным правительством.

Свидетельства очевидцев и новые источники содержатся в таких краеведческих работах, как книга Карла Хюзера и Рейнхарда Отто о стационарном лагере 365/VI К Зенне-Штукенброк, исследование Ганса Германа Штопзака и Эберхарда