сквозь их штормовые стаи, да еще и на железном корабле. Наш громоотвод не выдержит такой нагрузки и расплавиться под ударами молний.

— А переждать их нашествие не выйдет? — поинтересовался Феликс у наемника. — Ведь не все же время они там гнездятся.

— Если ты готов ждать полгода, или, разве что, боги укротят их силу и позволят нам беспрепятственно достигнуть скал. И если это случится, то будет лучше попросить их сразу перенести нас к Храмам-Городам, чтобы не подвергать нас другим опасностям. — устало ответил Эскер. — Но даже если мы выждем время, это все равно не остановит нещадные бури. Громовержцы уйдут, но молнии и ветра — постоянные хозяева тех мест.

Феликс обвел всех находящихся в комнате людей обреченным взглядом. Но никто, кроме Эскера, не выглядел таким взволнованным. Дэй по-прежнему хмурил брови, но в его взгляде не было страха или отчаяния. Пастух, казалось, полностью погрузился в свои мысли, и не замечал, что творится вокруг. Синох, как обычно, стоял неподвижно рядом с Феликсом, и лишь его глаза время от времени моргали и пробегали быстрым взглядом по кожаной сумке в руках маленького никса. Анья тоже не выглядела обеспокоенной, и вытащив из-за пояса диковинную курительную трубку с тремя чашами, стилизованными под трехголового морского змея с переплетенными шеями, стала засыпать в них какие-то разноцветные порошки. Через несколько секунд ее морщинистое лицо уже было скрыто за клубами черного дыма.

— Громовые птицы меньшая из всех проблем. — раздался рассудительный голос Аньи сквозь темную пелену. — Сейчас нам нужно найти корабль, который сможет выдержать удары бушующих волн, и не развалится, пока мы будем преодолевать рифы. Как было уже сказано, использовать вашу ржавую посудину будет крайней степени безрассудно, но мы сможем разобрать ее, чтобы укрепить другой корабль.

— У вас есть и другие корабли? — поднял брови Феликс.

Внезапно в его памяти всплыли разбитые остатки лодок, которые он видел, как только «Харибдида» заглотила их судно. Ему стало не по себе от одной только мысли, что может предпринять Анья, если окажется, что в чреве этого ужасного морского монстра не окажется целых кораблей. Неужели кого-то еще ждет судьба быть поглощенным костлявой пастью, без надежды на спасение? Феликс сомневался, что пираты пощадят тех, кто окажется на этом обреченном судне. Он взглянул на пиратский трон, увешанный рваными и горелыми флагами, но за плотным дымом, к которому теперь прибавился еще и белый оттенок, не смог разглядеть лицо старухи. Наблюдая как две струи дыма переплетаются между собой, словно два борющихся между собой змея, Феликс услышал скрипучий голос Аньи, который теперь имел более угрожающие нотки.

— Ты забыл, кто перед тобой, глупый мальчишка? — произнесла она сердитым тоном, и змеевидное движение дыма стало еще более яростным. — Я дочь Нага-Нзулу и дитя морской бездны! Я просто возьму то, что принадлежит мне по праву! Корабли? Все корабли в этих водах принадлежат мне!

В комнате повисла звенящая тишина, как после громкого удара хлыста. Казалось, что отголоски ее слов еще звучали зудящим эхом среди стеклянных приборов и колб, и даже котлы, которые деловито побулькивали на синем огне, в одночасье выплеснули белую пену и зашипели как полчище разъяренных змей. Феликс увидел, как клубок дыма, закрывающего лицо Аньи, пронзила струя воздуха. На секунду в открывшимся окошке он увидел блеск желтых зрачков и хищную акулью улыбку.

— Мы отправляемся на охоту. — возвестила старая ведьма.

* * *

Феликс даже не знал — радоваться ему или грустить. Он чувствовал себя потерявшимся ребенком, который заблудился на большом рынке и теперь не знает, что ему делать. Вокруг суетились незнакомые ему люди, предлагая свои варианты решения проблем, и свершено не посвящая его в свои планы. Он почти не был знаком с теми испытаниями, которые ждут их впереди, и поэтому ему приходилось всецело полагаться на ум и знания своих товарищей. Это злило и удручало маленького никса. Феликсу тоже хотелось быть важным звеном, предлагать свои варианты как решить ту или иную задачу, но все, что он мог сделать, это слушать мысли более умелых и бывалых людей. В первый раз в жизни его мозги и смекалка остались не у дел, потому что те испытания, с которыми им предстояло столкнуться, были абсолютно незнакомыми и чуждыми для маленького никса проблемами.

С первого же дня пребывания на «Харибдиде» ему пришлось переехать в отдельное помещение, которых в этом странном месте было невообразимое множество. Временами ему даже казалось, что у каждого матроса на этом проклятом судне имеется своя отдельная каюта. «Харибдида» оказалась такой же загадкой для него, как и ее хозяйка. Этот морской бастион действительно был живым существом, со своей упрямой волей и алчными желаниями. Как бы Феликс не старался, он не смог выучить расположение всех помещений и проходов, которые казались ему одним сплошным лабиринтом из старых и обветшалых стен. Когда он думал, что правильно выбрал путь, оказывалось, что он идет по совершенно незнакомым ему проходам, которых до этого просто на просто не существовало. Один раз он несколько часов блуждал по извилистым тоннелям, попадая в помещения, которые по его впечатлениям, должны были находиться совсем в другом конце корабля. Иногда на его пути встречались пираты, которые одаривали его злобным рычанием, или тупым и лишенным всякой жизни взглядом. Но к счастью его никто не трогал, и вскоре он перестал бояться одиноких встреч с морскими разбойниками, а с некоторыми из них ему и вовсе удалось наладить контакт. И не только ему.

Когда в первый день, после разговора с Аньей, они только спустились вниз, Арель уже вовсю боролся на руках с теми, кто еще недавно предлагал отправить его на корм рыбам. Громко крича и похлопывая друг друга по спинам, пираты подбадривали борющихся моряков. Милу тоже выпала честь поучаствовать в этой на первый взгляд безобидной мужской забаве. И когда тот чуть было не сломал руку здоровенному пирату с огромным шрамом на пузе, авторитет толстяка еще больше возрос. И даже Блоф в скором времени перестал смотреть на них как обиженный жизнью палач. Дэй, как только они покинули каюту Аньи, перестал хмуриться, что окончательно убедило Феликса в том, что пастух питает неприязнь исключительно к капитану пиратов. Порой Феликс видел, как тот украдкой посматривал на старуху, когда та прохаживалась по верхней палубе или отдавала приказы в темных доках, где ее подопечные уже принялись разбирать «Морское Копье» на кусочки. Эн тоже смог завоевать уважение пиратов, ну или по крайней мере капитана. Как-то раз Феликс попал в его