На четвертый день я, как обычно, позвонил Вике, чтобыузнать, кто меня искал, и услышал, что звонила Каменская из уголовного розыска,оставила свой телефон и очень просила ей перезвонить. Я дисциплинированноперезвонил.

– Нам с вами нужно еще раз встретиться, – сказала она.

– Хорошо, я приеду, – послушно ответил я.

На этот раз она встретила меня холодно, смотрела снескрываемой враждебностью и вообще была какой-то другой.

– Вы нашли убийц Вити и Оксаны? – спросил я.

– Нет, пока не нашли. И в этом, Александр Юрьевич, есть ичасть вашей вины.

– Не понял, – озадаченно протянул я.

– Вы назвали мне не всех, с кого Андреев брал деньги запередачи.

– С чего вы взяли? Я назвал всех.

– Может быть, забыли кого-то?

– Не может, – резко ответил я. – Я всех отличнопомню. И всех назвал.

– Понимаете, какая штука получается, – задумчивосказала Каменская, – мы нашли человека, который заказал газете статью овашей передаче. Совершенно нейтральный человек, ни в чем плохом не замешанный.Понятно, что он выполнял всего лишь роль посредника. С него и взятки гладки. Нони с кем из тех людей, которых вы назвали, он не контактирует. Среди егознакомых есть только один человек, который был гостем вашей программы, но ввашем списке его нет. Как же так, Александр Юрьевич? Выходит, одного-то человекавы умудрились забыть. Нехорошо.

Я начал злиться. Что она дурака валяет? Никого я не забыл.Кроме одного, которого не назвал умышленно. Того самого, благодаря которому япознакомился с Лутовым. Я просто не хотел, чтобы этого человека дергалиработники милиции, я не хотел, чтобы у него были неприятности из-за меня. Кубийству он не мог иметь никакого отношения, в этом я был абсолютно убежден. Авсех остальных деятелей я наизусть помню, хоть ночью разбуди. И чего она ко мнепривязалась? Крыса белобрысая. В этот момент я уже забыл, что именно благодаряей, белобрысой крысе, я узнал, что моей жизни не угрожает и никогда не угрожалаопасность, что никакого наемного убийцы не было. Сейчас эта странноватаяженщина вызывала во мне только раздражение.

– Я вам еще раз повторяю: я назвал всех и ни одного человекане забыл, – зло сказал я. – Если вы не можете найти преступников, такэто ваша головная боль, и нечего перекладывать ее на меня.

– У-у, вот как вы заговорили, – негромко произнеслаона, глядя на меня с нескрываемым любопытством. – Ладно, не хотитевспоминать своих оплаченных гостей, будем с вами кино смотреть.

Только тут я заметил, что в кабинете появилсявидеомагнитофон, которого в прошлый раз здесь не было. Каменская вставилакассету и снова уселась за стол с пультом в руках. На экране возникло моесобственное лицо. Не успел я удивиться, как появилось второе лицо, и пооформлению задника я сообразил, что это запись одной из моих передач. Как разтой, где гостем был руководитель кризисного центра. Каменская остановилавоспроизведение.

– Припоминаете?

– Да, конечно, – рассеянно кивнул я. – И что изэтого?

– Пока ничего. Смотрим дальше.

Теперь на экране было лицо мне незнакомое. Человек сиделпрямо перед камерой, но было понятно, что в съемке участвуют по меньшей мередвое, потому что чей-то голос задавал ему вопросы.

– Ко мне обратился человек с вопросом, может ли онопубликовать в газете свой материал. Я ответил, что на рекламное пространствосуществуют расценки. Он может купить место и печатать на нем все что пожелает.Он сказал, что это будет авторская статья, а не реклама.

– И что вы ему сказали?

– Сказал, что если суть написанного в статье не противоречитконцепции издания, то возражений не будет. Он заверил меня, что в статье нетничего политического и ничего оскорбляющего властные структуры. Кроме того, вней нет ничего, что могло бы послужить поводом для обращения кого бы то ни былов суд с иском о защите чести и достоинства.

– Вы сами видели статью?

– Нет, этим занимался редактор, ответственный за выпуск.

– Как называлась статья?

– «Прощай лицо, да здравствует грим!»

– Вы знаете человека, который к вам обратился?

– Он был мне незнаком. Но он оставил свою визитку.

– Где она? Вы можете ее показать?

– Вот, пожалуйста.

Теперь весь экран занимала белая визитная карточка, накоторой золотистыми буквами были написаны фамилия и имя. Они ровным счетомничего мне не говорили.

Каменская снова нажала кнопку «стоп».

– Вам знакомо это имя?

– Нет. Я никогда его не слышал.

– Хорошо, пойдем дальше.

Теперь на экране был человек, которого я помнил оченьхорошо. Татьяна Томилина. В студии я видел ее уже в гриме, и она тогдапоказалась мне довольно привлекательной дамой. Теперь же она выглядела простоуродиной. Без грима, да еще и свет неправильно поставлен…

– Я просто в отчаянии, – говорила она в камеру дрожащимголосом. – Журналисты набросились на меня со всех сторон, обвиняя вбесталанном графоманстве и в загребании бешеных гонораров. Я полностью утратилауверенность в себе, я не могу дописать книгу, которую начала. Наверное, явообще больше никогда не буду браться за книги. Не знаю, как теперь жить…Хорошо, что есть человек, который старается мне помочь. Он – моя единственнаянадежда. Только он пришел на помощь в трудную минуту. Все близкие от меняотвернулись.

– Кто этот человек? – спросил голос за кадром.

– Как ни странно, журналист. Он пришел ко мне с предложениемподготовить материал, который восстановил бы мою репутацию. Я отказалась,потому что унизительно оправдываться, если тебя считают бесталанной. Я оченьпереживала, и тогда он сказал, что может предложить мне другую жизнь, в которойвсе мои проблемы будут решены. И теперь я надеюсь только на него.

Снова остановка пленки.

– Ну как, Александр Юрьевич, вам это ничего не напоминает?

– Ничего, – я пожал плечами. – На меня журналистысо всех сторон не набрасывались. Так, куснули легонько один раз, гавкнули – и вбудку спрятались.

Я действительно не видел ничего общего между собой и этойписательницей. Никто не обвинял меня в бесталанности, и творческий запал у меняне иссяк. А то, что в трудную минуту какой-то журналист протянул ей рукупомощи, как протянул ее мне в трудную минуту Лутов, так ничего удивительного. Укаждого человека случаются трудные периоды, и почти каждому кто-то рано илипоздно приходит на помощь.

– Ну, раз не напоминает, тогда будем смотреть еще, –сказала Каменская, в очередной раз нажимая кнопку.

Теперь сюжет был более динамичным. На экране появилось ещеодно знакомое лицо. Это был мой сокурсник, я знал, что сейчас он работает водной из крупных газет.