Я умер вчера. Позавчера я еще был жив, был таким же, как имного лет до этого, каким был всю свою жизнь. А со вчерашнего дня я умер. Ичерт его знает, как теперь буду существовать. Да и буду ли?

До вчерашнего дня все было более или менее понятно, хотя ине сказать, чтоб уж очень приятно. Я был ведущим одной из телевизионныхпрограмм, работал в теплой, крепко сколоченной компании единомышленников,зарабатывал вполне приличные, если не сказать больше, деньги. Был женат наженщине, которую когда-то любил страстно, потом стал любить нежно, а потомпонял, что привязан к ней настолько, что любовь-нелюбовь и страсть – не страстьуже никакого значения не имеют. Мы прожили вместе двенадцать лет, и я был искреннеуверен, что проживу рядом с ней до самой кончины. У меня были друзья, былиприятели, было множество легких, эмоционально не окрашенных знакомств. Однимсловом, у меня было все, что в принципе нужно нормальному мужику с нормальнымипотребностями, включая не самый дорогой, но хороший автомобиль и удобную,достаточно просторную для двоих квартиру.

Правда, на работе было не все гладко и просто, особенно впоследнее время. Нашлись люди, которым не нравилось, как мы ведем дела с нашейпередачей, и они пытались на нас давить. Давление становилось все сильнее, анеделю назад произошла трагедия: наш директор программы Витя Андреев икорреспондент Оксана Бондаренко погибли. Взорвалась машина, в которой онивместе ехали.

Конечно, всех сотрудников нашей программы долго, вынимаядушу, допрашивали, по сто раз задавая одни и те же вопросы. Все мы рассказывалимилиционерам одно и то же, потому что ничего больше сказать не могли. Но в товремя я еще жил. Пусть переживал, страдал, но жил.

А вчера я жить перестал. Потому что произошло нечто такое,из чего я понял: жить мне осталось совсем немного, но главное – вообщенеизвестно хотя бы приблизительно, сколько именно. То ли два часа, то ли парудней, то ли месяц протяну. Все может закончиться в любой момент. И моя женаимеет к этому самое непосредственное отношение.

С момента гибели Оксаны минула неделя, за эту неделю прошлив записи все передачи, которые она успела подготовить. Другого корреспондента унас пока нет, и с сегодняшнего дня мне придется работать в прямом эфире. Живоймертвец в живом эфире… Весело. Будем надеяться, что никто не заметит.

* * *

Настя Каменская никак не могла привыкнуть к радостномучувству, которое охватывало ее каждый раз, когда она входила в кабинетначальника. «Вот уж воистину, – думала она, усмехаясь в душе, – чтоимеем – не храним, а потерявши – плачем. Почти десять лет я входила сюда,видела Колобка и считала, что так и должно быть, что по-другому быть просто неможет. А потом Колобок ушел, пришел новый начальник, и жизнь моя превратилась всплошную пытку. Теперь Колобок вернулся, он снова здесь, с нами, со мной, итолько сейчас я поняла, какое это счастье, когда у тебя хороший начальник».

Ей очень не хотелось заниматься убийством работниковтелевидения. Она хорошо понимала, что телевидение – это либо взрывоопаснаяинформация, либо деньги, либо то и другое вместе. Более того, если речь идет обинформации, то информация эта, как правило, все равно о деньгах. Чьих-тоденьгах, которые кто-то присвоил, украл, перевел на счет в швейцарском банкеили просто взял в виде аккуратной банальной взяточки. От самого слова «деньги»Настю мутило.

Программа «Лицо без грима» не была ни информационной, нискандально-разоблачительной, ее корреспондент Оксана Бондаренко не выезжала в«горячие точки» и не брала «острых» интервью у только что отзаседавшихдепутатов Госдумы, все еще разгоряченных дебатами, рассерженных и оттого плохоконтролирующих свои высказывания, из чего впоследствии так удобно бываетраздуть маленький симпатичненький скандальчик, разрушающий имидж политика иссорящий его с окружающими. Программа вообще была очень спокойной идоброжелательной: после убийства директора программы и корреспондента Настяспециально посмотрела несколько выпусков, чтобы получить представление о ней.Гости программы выглядели серьезными и достойными людьми, а ведущий не пытался«обложить» их со всех сторон каверзными вопросами, даже наоборот, словно быстарался дать приглашенному возможность показать себя с самой приятной стороны,продемонстрировать нестандартность и глубину суждений, высказать неожиданные илюбопытные точки зрения. Вряд ли речь могла идти об опасной информации. Значит,деньги. А преступлений, связанных с деньгами, Настя Каменская не любила простопатологически. Даже в университете экономика была предметом, который ей нехотелось учить. Ее гораздо больше интересовали месть, ревность, зависть – однимсловом, страсти человеческие, а не финансовые. Но, к сожалению, личные вкусы ипристрастия никогда не считались в уголовном розыске вескими основаниями,которые следует принимать в расчет при распределении заданий.

Ну, делать нечего, придется заниматься телевидением. ПоНастиной просьбе Миша Доценко притащил из дома ворох журналов «ТВ Парк»,которые исправно покупала его мама. В этом журнале была целая полоса, посвященнаярейтингу телепередач, и Настя надеялась выудить из этого хоть какую-тоотправную точку для рассуждений. Точка эта нашлась. Оказалось, что программа«Лицо без грима» в десятку самых «смотримых» никогда не попадала.

– Интересно, откуда у них деньги? – задумчиво спросилаНастя у Доценко. – Если передача не самая популярная, стало быть, расценкина рекламу во время эфира невысокие. Да и спрос на размещение рекламы невелик.По идее, они должны были просуществовать максимум три-четыре месяца и потом закрыться,а они живут уже два с лишним года.

– Их, наверное, из бюджета подкармливают, – предположилМихаил.

– С какой стати? Я бы еще понимала, если бы они былипроводниками, например, точки зрения правительства или открыто поддерживалипрезидента. А так… Хорошая, добротная передача, очень профессионально сделана,не вызывает у зрителя раздражения, но в ней нет, как бы это сказать… азарта,что ли. Нет той изюминки, ради которой человек бежал бы домой после работы,чтобы непременно успеть ее увидеть. Да и время у нее не самое выгодное, ссемнадцати сорока до восемнадцати, работающий народ еще и домой-то не вернулся.

– Может быть, убийство совершено по сугубо личным мотивам?

– Хорошо бы, – вздохнула Настя. – Личные мотивы –это то, что я люблю. Во всяком случае, я могу их понять и в них разобраться. Ас деньгами – одна скука и головная боль. Миша, давайте делиться.

– По-честному или по-братски? – засмеялся черноглазыйкапитан. – Если по-честному, то вам достанутся деньги, а мне – любовь,потому что вы старше и опытнее. А я маленький еще, до денег не дорос.

– Нет уж, дружочек, – фыркнула Настя, – делитьсябудем по-джентльменски. Дама должна заниматься эмоциями, а мужчина – деньгами.Это закон социума, в котором нам с вами посчастливилось родиться. И не смейтенамекать на мой преклонный возраст, я не намного старше вас. И ваше, Мишенька,упорное нежелание обращаться ко мне на «ты» никого в заблуждение ввести неможет, не надейтесь.