нос. – Ай, не пойду, лучше здесь застрелите-е! В тёмный лес к разным тварям на ужасти сами топайте, коли охота-а!

Берислав расстегнул кобуру, но мальчика заступил Воисвет. Он подошёл к Леньке, подождал, пока тот наорётся и спросил примирительно.

– Чего ты хочешь, чтобы нас до капища довести?

Ленька сразу притих, вытер нос и полюбопытствовал.

– А мне в караван с вами можно? До Чуди добраться, а то по лесным дорожкам разбойники-Шатуны всякие мыкаются и голодные звери: ограбят, убьют и косточки мои обглодают.

– Взять вора в конвой? Может тебе ещё штаны с себя подарить? – ухмыльнулся Берислав его дерзости. Дружинники за спиной так и грохнули смехом.

– А, ну так ты снимай да дари, дядя, коли охота. Я от добра отказываться не гордый! – Ленька даже выставил тонкие ноги в коротких штанах.

– Время уходит, – напомнил волхв. Берислав по-сентябрьски нахмурился и подозвал к себе Ждана.

– Вместе в лес отправляетесь, – приказал он. – Прикрывать волхва будешь, и только попробуй один обратно вернуться. А ты… – обратился он к Леньке, – обманешь или не туда заведёшь, вместо Чуди колесо тебе светит. Знаешь, что это такое?

– Знаю. – Ответил Ленька, и весёлый огонёк в глазах мигом пропал. Видел, должно быть, как на колесе тем, кто с Китежем несогласный, ноги и руки ломают и с размаху молотом по груди бьют.

*************

– А каков он из себя, этот Китеж? – спросил Ленька, перебираясь по брёвнышку над позеленелым от времени бетонным стоком. Лес поглотил небольшой городишко и так сильно разросся, что кирпичные стены рухнули под напором деревьев, трава и кустарники раскрошили асфальт. Из зарослей торчали ржавые остовы детских качелей, корпуса машин причудливо повисли на ветвях деревьев. Ещё полвека Оттепели и от города совсем бы ничего не осталось.

– Китеж большой. Не знаю, о чём тебе рассказать. Неужто никогда не бывал в нём? – спросил Воисвет. Вместе со Жданом они брели вслед за Ленькой, но никак не ожидали обнаружить в лесу столько старых домов. Маленький королёк перелетал то на кирпичную стену, то на еловый сук, то на разбитый фонарь, чирикая и словно разведывая дорогу.

– Куда мне! Окромя Тавритского городища ничего не видал, – пожаловался Ленька. – Так, пару деревень по пути к реке, дак это ж разве Китежу ровня? Расскажи хоть, где там живёшь, какое тепло у тебя?

– Двухэтажное.

– Ох ты мамочки, не протопить же такое!

– Оно не моё, моего отчима. Он при Берегине знатный советник Бритоус. Может слыхал? Женился на матери и в тот же год мы в терем к нему перебрались. Терема в Китеже знатные. Видел бы ты, как после дождя над стальными крышами из чешуи ясные искорки загораются, будто дворцы из сказки явились. В озёрной глади резьба ажурная отражается, купола и скаты блестят, мосты в красный цвет Живицы выкрашены. Артель мастеров за одно лето такой дом построит, что и очам, и сердцу отрада. А умельцы в Китеж – столяры, плотники – со всего Поднебесья съезжаются. Каждый в Озёрном Городе труд свой прославляет. Сто домов по три этажа, двести по два этажа, а одноэтажных домов по окраинам и вовсе не счесть, но все до единого с разукрашенными наличниками, вереями резными, с жар-птицами на коньках. На берегу озера храм Мокошин стоит, где мудрость Предков хранится, и целомудренные девицы-предсказательницы живут. Из вод того самого озера наша Прибогиня к Великой Жрице в образе рыбки явилась. Как вышла на берег, золотая чешуя с неё осыпалась, и стала Ксения будущее чаровать и славить Всебожье Родово, и самых мудрых волхвов наставляла, как следует мудрость Родову в Поднебесье нести. Когда же бессовестный Ван на неё покусился, молния с Прави слетела и поразила его, так что тот почернел. Не дали Боги чистоту своей посланницы осквернить. Стала Берегиня сама над всем Поднебесьем править, врагов побивать, а друзей к себе в белокаменный кремль приваживать… как и отчима моего чинами возвысила.

– Не больно ты радуешься, когда про него говоришь, – приметил Ленька. – Небось лютый мужик. Ты от него в волхвы сбежал, что ли?

– Никуда я не сбегал, – рассмеялся Воисвет. – По велению души своей в ученики к старцам пошёл, чтобы мир чувствовать по ПриРодному.

– Чего чувствовать? – Ленька спрыгнул с мусорного бака у гнилых гаражей. Впереди стоял дикий нехоженый лес. – Я вот мир чую, когда в животике сыто, тогда и о разной ерунде вольно думается: и об облачках, и о птичках, и куда речка катится, и как травинка растёт. Но в иное время все мысли за сладко покушать цепляются.

– Вот оттого мы и не видим мира, – улыбнулся ему Воисвет. – А ты оглянись… – обвёл он рукой росточки травы и старые сосны до неба, – прислушайся… с хмари падает снег, по весне тает, в земле растворяется, из земли по стволам древесными соками поднимается. Что было водой, то станет дыханием самого Рода, слезами Его и кровью живительной. Через деревья, через шёпот ветров и через звон воды в ручье с нами сам Род разговаривает, ты послушай! Вокруг сила божественная, пусть она в сердце проникнет. Каждый день дышишь ей, с пищей в себя эту силу вбираешь, но не слышишь потаённое Рода сказание. Давай вместе прислушаемся, и ясно нем станет, отчего мир таков и почему в нём по Совести надо жить.

Воисвет остановился, присел на корточки и загрёб лесную землю ладонью. Королёк кружился над ними с бойким свистом.

– Мать-Сыра-Земля жизнь хранит, будто зёрнышко малое. Световит озаряет её и жизнь поднимается. Стрибог