Ничего не подозревающая Лиска ступила на такую ледянуюдорожку. Невры только услышали ее потрясенный вопль, в воздухе мелькнулируки-ноги. Лиска подхватилась, щупая ушибленную задницу, глаза были как блюдца.В тот же миг ноги лихо выскользнули из-под нее, взлетели выше головы. Лиска сразмаху крепко ляпнулась тем же местом.

Невры дружно заржали, вид у растерявшейся воительницы быллучше не придумать. Она распласталась посреди замерзшей лужи, похожая нажука-плавунца, подняться уже не пробовала, взмолилась жалобно:

— Олег, сделай что-нибудь!.. Злые маги превратили воду вкамень!.. Очень злой камень!

— Ну оч-ч-чень злой, — поддержал ее Мрак. — Олег, скореепреврати этот злой камень обратно в добрую воду.

Добрый Таргитай вскрикнул:

— Бедная Лиска окажется в луже?

Он без опаски вступил на лед, подал руку. На этот раз из-подЛиски убежали руки, ударилась снова, на этот раз — носом. К звону мечейпривыкла, к крови и смерти притерпелась, но сейчас, видя бессердечнуюухмыляющуюся рожу Мрака, заревела навзрыд — перепуганная, уверенная, что магиотобрали рассудок у нее или спутников.

— Это колдовство надолго, — утешил ее Мрак. — Даже нашвеликий волхв ни черта поделать не может!

— Тогда мы погибли! — вскрикнула Лиска обреченно. — Есливода превращена в камень, то погибнем от жажды!

— Будем грызть камни, — утешил Мрак.

— Вы сможете? — спросила Лиска потерянно, ее круглые, как усовенка, глаза стали еще и выпуклыми, как у лягушки из Большого Леса.

— И ты сможешь, — сказал Мрак злорадно. — Куды денешься?

— Никогда в жизни!

Мрак на ходу подхватил с земли ледышку, сунул в рот. Лискаахнула. Оборотень подержал прозрачный камень — наверное, драгоценный! — во рту,даже глаза прикрыл от удовольствия, с хрустом разжевал. Она вздрагивала,втягивала голову в плечи. Мрак наконец раскрыл рот, показал: ни песчинки неоставил под языком!

— Не обижай ребенка, — сказал добрый Таргитай. — А ты, Олегмудрый, мог бы не мучить дурочку. Давай, Лиска, наберем этих камней. Тольковыбирай прозрачные, я покажу, как делать из них похлебку.

Лиска отшатнулась, закусила губу. Проглотить камень — ещекуда ни шло, но варить из них? Или все трое могучие маги, только прикидываютсядикими да невежественными?

Магия странных людей оказалась мощнее: камни в котелкепревратились в воду, та вскипела, а похлебка из этих камней оказалась ничуть нехуже, чем обычно. Правда, Мрак добавил мяса и трав.

Когда выступили в путь, Таргитай в надежде согреться забегалвперед, с разбега вскакивал на застывшие лужи. Лиска сжималась: добрый, ноглуповатый певец должен оказаться в луже… но боги в самом деле хранят дураков иувечных. Мрак и Олег тоже проезжали по ледяным дорожкам, если те оказывалисьпрямо перед ними, а Таргитай сворачивал, делая зигзаги, даже возвращался, чтобыпроехать еще разок.

Лиска наконец поддалась на уговоры Таргитая, попробовала сзамершим сердцем тоже катнуться, но тут же с размаху — ноги выше головы! —обрушилась на задницу. Мрак тут же начал рассуждать глубокомысленно, у кого чтотяжельше: у волхва — голова, у Таргитая — уды, а у Лиски…

Лиска лужи стала избегать, но снежинки ловила на ладонь и навысунутый далеко вперед язык. С утра снег падал мелкий, каждая снежинкаопускалась в одиночестве. Лиска жадно рассматривала затейливый узор — ктовырезает такие красивые? Какие крохотнейшие существа?

— С неба падают и поломанные, — буркнул Мрак безучастно.

— Сами ломаются, — возразил Олег. — Пока падают. Боги лепятих совершенными!

— Сами? Это у тебя само из рук валится.

Олег насупился, сказал убеждающе:

— С неба падать далеко. Много им надо, если такие хрупкиестукнуть хоть раз?

Лиска слушала, не понимая, наконец взмолилась:

— Все равно не пойму. Столько труда в них вложено, а ведьломаются, а то вовсе — в воду! Зачем?

Олег в затруднении почесал в затылке. Все взоры обращены кнему, он-де мудрый, знает ответы на все вопросы.

— Снежинки — подсказка богов. О красоте всегда надозаботиться, даже если на это уходит много сил и труда. Даже если на часок… и тонадо делать красиво. Поступать красиво. Жить красиво. Снежинки постояннонапоминают.

У Лиски личико вытянулось, как у печального жеребенка.

— В моих краях снежинок не бывает!

— Подсказки есть везде, — ответил Олег неуверенно.

Снег скрипел под сапогами, дыхание вырывалось белымиоблачками. Мельчайшие кристаллики позвякивали, сталкиваясь в воздухе, терлисьдруг о друга с хрупким шелестом. Брови и волосы невров покрылись инеем.

Лиска потрясенно наблюдала превращение странных людей взаиндевевших чудовищ. Они двигались по замерзшей земле такие же невозмутимые, срасстегнутыми на груди душегрейками. Снег укрыл их головы, не таял, зато голыеплечи были мокрыми, покрытыми мелкими прозрачными бусинками.

На другой день вошли на поле ледяных глыб, что поверглобедную Лиску в панику. Эти прозрачные глыбы — каменная вода?

Ночью вокруг их костра в темноте бродили странные звери. Прилунном свете Лиска видела блистающие глыбы — смерзшиеся, кристаллы от кулака доглыб с конскую голову.

Олег чаще Мрака начал оставаться дозорным, спал мало,осунулся, выглядел как сплетенный из костей и тугих жил. Звери, сдерживаемыемощью волхва, зло и разочарованно ревели, самые яростные подбирались прямо косвещенному кругу.

Лиска пугливо сжималась в комок с грецкий орех, стараласьстать совсем маленькой. Хвороста на большой костер недоставало, Олег бросал вледяных зверей огненные стрелы. В глыбах возникали оплавленные дыры, взвивалисьоблака пара. Раненые звери ревели так, что замерзший мир трясся, как Лиска подшкурой Олега, но отступали во тьму.

Утром поднялись занесенные снегом, застывшие. Лисканеосторожно прикоснулась к своему обнаженному мечу, ахнула: розовый пальчикприлип! Завизжала от ужаса перед злой магией, рванулась, оставив примерзшуюкожу на заиндевевшем лезвии.

— Языком лизни, — посоветовал Мрак, его корчило от бабьеговизга.

— Перестанет болеть?

— Ну… визжать перестанешь точно.

— Ты… волхв?

— Еще какой! На такие дела мы все волхвы хоть куда.

С полудня задул устойчивый ветер с юга, снег быстро таял.Мрак вздохнул с облегчением: зиме рановато даже для такого северного края. Олегуверяет, что на крае земли даже летом снег и не думает таять, но пока чтонебесная твердь еще высоко, стрелы не долетают, он натягивал тетиву на всюмощь, пробовал.