сразу встал, и прошествовав по ресторану, остановился возле конторки метрдотеля с вопросом:

— Уборная?

— Направо, месье! — отвечал ему тот.

И тогда князь продолжил своё путешествие. Но не естественная нужда была тому причиной. Там, в одной из кабинок, ожидал его брат Валерий.

— Ты тут? — на немецком и негромко спросил «князь», убедившись, что все, кроме одной кабинки, свободны.

Он подошёл к зеркалу и, разглядывая себя, поправил галстук.

— Я здесь, — отвечал ему помощник.

— Сейчас один из них уйдёт, присмотри за ним. Субтильно-изящный молодой человек лет двадцати.

— Есть основания?

— Все остальные заказывают кофе с пирожными, а этот рассчитался уже. Он не компанейский. Удивительно.

— Может, ему просто на вахту пора? — предположил брат Валерий, выходя из кабинки и тоже останавливаясь у зеркала.

— Ну вот и выясни.

— Понял, — произнёс брат Валерий, быстро сполоснул руки и покинул уборную.

А «князь», ещё раз осмотрев себя придирчиво, вернулся в обеденную залу. Обедать и слушать, о чём болтают молодые британские офицеры.

⠀⠀ ⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀ ⠀⠀

Зоя уж и не помнила, когда она была так на кого-нибудь зла. Может быть, на кого-то из девочек-сокурсниц, с которыми она училась в монастыре; дева так злилась, когда те без разрешения брали её вещи, или, например, жаловались на неё монахиням, рассказывая старшим сёстрам про проступки Зои Собакиной. Нет, даже тогда она не была так зла, как сегодня.

А этот, герр Ройке, смотрел на неё глазами доброго телёнка и не понимал, почему девушка аж трясётся от злости. Ведь он просто зашёл на телеграф и спросил, пришла ли телеграмма на имя Смита. И ему сообщили, что такая телеграмма уже два часа как дожидается его. И теперь он протягивал её Зое.

Но Зоя, узнав об этом, словно с ума сошла; хорошо, что она не поднимала свою вуаль, иначе перепугала бы его своими злыми глазами и алыми от негодования щеками.

После того как он сообщил ей об этом, ну, о том, что телеграмма у него, она, ничего не сказав, быстро, очень быстро пошла по улице, на каждом углу останавливаясь и оборачиваясь назад. Так дева стояла, вглядываясь в улицу, несколько секунд, а потом снова шла, и шла так энергично, что Генриху приходилось едва ли не бежать за нею.

«Какая же она сильная и быстрая», — удивлялся молодой человек, невольно сравнивая фройляйн Гертруду со своими изнеженными сёстрами и время от времени умоляя её:

— Фройляйн, прошу вас… Хотя бы объясните, что произошло.

— Вы болван, — шипела из-под вуали девушка и продолжала быстро идти. — Вы даже представить себе не можете, какой вы болван, герр Ройке!

— Но ведь всё хорошо! — он, забегая вперед, тряс перед нею бумажкой, на которую ему записали текст телеграммы.

Она не могла ему объяснить того, что он очень, очень, очень сильно рисковал. Рисковал сам и подвергал риску её. Ведь это, по сути, была классическая ловушка. Если бы старый Джеймс решил рассказать своей госпоже о визите «торговца ваксами», то у сотого телеграфа их обязательно ждали бы шпики, а может, и настоящая засада с захватом человека, который пришёл бы на телеграф получать сообщение для Смита.

Ну, засады, судя по тому, что этот болван бежал за нею, там не было. А вот в том, что за ними не шли по следу, она ещё не была уверена. Поэтому так быстро и шла, думая, что проворного кривоногого шпика с противной обезьяньей мордой она среди прохожих сразу узнает, а у всех остальных шпиков-англичан нет такой выносливости, чтобы преследовать её и Генриха в таком темпе долго.

В общем, пролетев три квартала без остановки, она, наконец, сжалилась над вспотевшим помощником и замедлила шаг.

— Фройляйн Гертруда, — вытирая лоб под шляпой, говорил Генрих, — вы можете мне объяснить, что случилось? Ну хотя бы для того, чтобы я мог избегать подобных ошибок в будущем!

— Герр Ройке, — всё ещё строго, чтобы он прочувствовал до конца, отвечала ему дева. — Я же просила вас не ходить в одиночку на телеграф. Просила же!

— Ну да, просили…, — мямлил он. — Но я хотел ускорить дело, думал, зайду просто узнать, есть ли сообщение для Смита. Ну а телеграфист сказал, дескать, есть.

— Вы болван, герр Ройке! Вы же нарушили элементарные правила конспирации! Элементарные!

— Но я не знаю таких правил! — говорил ей молодой человек. — Я ничего не слыхал про всякие такие правила.

Тут девушке уже нечего было ему сказать, ведь он не проходил курс «Конспиративной работы в современных городских условиях». И тогда она, поглядывая по сторонам и понимая, что опасности, кажется, никакой нет, наконец смягчилась.

— Генрих, впредь прошу вас всё-таки прислушиваться к моим пожеланиям. Мои просьбы — это не прихоть… Не женская блажь. И если я говорю, что на телеграф мы пойдём вместе, значит, мы должны идти туда вместе.

— А мне кажется…, — он хитро улыбался. — Вы почему-то… Вы просто не торопились туда идти.

Эта его противная улыбочка моментально вернула её раздражение. Она, одним движением вырвав из его руки телеграмму, произнесла с негодованием:

— И всё-таки вы болван, Ройке.

А потом развернула листочек бумаги и откинула вуаль:

«Уважаемый мистер Смит. Я был рад вашему визиту и рад принять ваше предложение о встрече. Каждое воскресенье я хожу в церковь к утренней службе и могу отсутствовать четыре часа. Если вы сочтёте для себя возможным, я готов встретиться с вами в ближайшее воскресенье. В выборе места положусь на ваш вкус. Жду от вас телеграммы. И огромный привет миссис Смит, я часто вспоминаю её!

Телеграф сто девяносто один. Джеймсу. До востребования».

Тут уж Зоя и позабыла про свою злость, она читала и чувствовала, как снова у неё начинает биться сердце, но на сей раз вовсе не из-за раздражения на Ройке, а от волнения и предвкушения большого дела. Кажется, старик шёл на контакт.

— Что? Хорошие новости? — чуть насмешливо спрашивал у неё Генрих, видя, как она перечитывает телеграмму второй раз.

— Хорошие! — коротко бросила девушка, уже думая об организации будущей встречи.

— Миссис Смит, вам не кажется, что кто-то молодец? — не отставал от неё молодой человек. — И кого-то можно и похвалить?

Миссис Смит. Он, конечно же, читал телеграмму. И этот его вопрос прозвучал капельку двусмысленно. Миссис Смит… Мистером Смитом этот нахал явно считал себя.

Дева поглядела на него чуть прищурившись и произнесла немного заносчиво:

— Молодец здесь я! И хвалить нужно меня!

— Ну, это безусловно, — сразу, но с иронией согласился Генрих. — Да, да… Кто бы сомневался. А меня? — поинтересовался он с наигранной обидой. —