В газете мама прочла еще об одном заседании в заморском министерстве, на которое Поля после его выступления, разумеется, не пригласили. На этот вечер мама взяла билеты в театр на новую пьесу Сартра. Он коммунист. Поль позвонил Роже, который был на этом заседании.

– Роже, я давно с вами не говорил.

– К сожалению, я сейчас иду в театр.

– Я тоже.

– В какой?

– В Комеди Франсез.

– А я в «Одеон». Так что сегодня мы с вами не встретимся.

– До театра еще три часа, – сказал Поль. – А что, если мы встретимся до театров? Где-нибудь в Панаме.

– В Панаме? – не понял Роже. Поль серьезно пояснил:

– Между Маркизами и Парижем Панама. Я живу на Сен-Антуан, вы на Лион. Между нами площадь Бастиль. Туда близко пешком от меня и от вас. Мы можем посидеть час в кафе Бастиль.

– Отличная идея, – согласился Роже. Через полчаса они сидели в кафе Бастиль. Роже рассказывал о заседании. Мадам Туанасье на нем не присутствовала. Она уехала в Гавр по делам своего комитета. Мэр Гавра тоже коммунист. На заседании выступал второй заместитель Мутэ некий Прюдон, который состоит в оппозиции самому Мутэ. Прюдон тоже коммунист. Коммунисты теперь объединились с христианскими демократами. Это очень сильный левый блок. На чем они настаивают в отношении Французской Полинезии, на том президент и будет вынужден согласиться.

– А на чем они настаивают? – спросил Поль.

– На административном объединении больших и малых островов, – и Роже с иронической улыбкой добавил: – возможно, на социалистических началах. Эдакий апендикс России в южном полушарии. – Поль спросил:

– А что в России правда, – что левые газеты пишут, или что правые?

– Лично я доверяю Карлу Марксу, – серьезно сказал Роже. – Он написал книгу «Капитал». Это серьезное экономическое исследование. В коммунистическом манифесте Маркс предлагает заменить систему капитализма на коммунизм. Россия начала серьезно этим заниматься. Однако, в некоторых своих трудах Маркс признает, что коммунизм лишь экономическая гипотеза. И если мир примет эту гипотезу, он глупо погибнет.

– Но все принимают это, – сказал Поль. – Значит, все люди дураки?

– Не все, – усмехнулся Роже. – Просто, дураков очень много, и поэтому они сильные.

По дороге в театр Поль рассказывал маме и Марго о беседе с Роже. Мама сказала:

– По моему, этот твой Роже слишком циничен, чтобы ему доверять. – Марго тут же посоветовала:

– Тебе надо поговорить с Жаком. Он все знает. – Поль тут же сказал, пользуясь маминой формулой:

– А по моему, этот твой Жак слишком противный, чтобы ему доверять.

– Поль! Но ты же его не знаешь, – укоризненно сказала Марго. – Тебе надо с ним ближе познакомиться. – Театр Комеди Франсез оказался красивым, но, конечно, не так, как Гранд Опера. Пьеса Сартра называлась «Почтительная потаскушка». Пьеса понравилась Полю, хотя смысл ее был не совсем ясен. Марго объяснила, что Сартр – основоположник французского экзистенциолизма. Что это такое, Поль так и не понял. И понимать это ему не хотелось. Принимая перед сном душ, Поль вспомнил Жана Тау, у которого не было душа, а только уборная под лестницей. Есть ли душ в России? Есть ли в России метро? Судя по словам Роже, там должна быть очень низкая цивилизация. Но ведь на Хатуту тоже низкая цивилизация, а люди там счастливей, чем во Франции. Надев после душа свой красный халат, Поль вышел босиком в коридор. Дверь в комнату Марго была чуть приоткрыта. В щель было видно, что горит верхняя люстра. Это означало, что Марго еще не готовится ко сну. Поль постучал в дверь.

– Але! – раздался ее голос. Он вошел. Она все еще была в своем вечернем платье. Она стояла перед портретом своего отца. Почувствовав тревожное волнение, Поль спросил:

– Марго, почему ты еще не спишь? – Она оглядела Поля, сказала весело:

– А тебе идет этот халат. И кисти. – Поль рассказал, как он срезал эти кисти с французского флага, и Марго это рассмешило. В комнату вошла мама. Без стука.

– Почему ты не спишь? – спросила она Марго и, не дожидаясь ответа, спросила Поля: – Почему ты здесь?

– Мама, что за допрос? – весело спросила Марго.

– Завтра рано вставать, – резонно пояснила мама. – Лекции начинаются в девять. Поль, иди к себе. А ты, – она обратилась к Марго, – раздевайся и ложись спать. Спокойной ночи. – И мама вышла. Поль сказал:

– А знаешь, зачем я к тебе пришел?

– Знаю. Ты пришел, чтобы сказать, что неприлично заходить в комнату девушки, которая собирается ложиться спать. – Они оба улыбались, и Поль поправил:

– К сестре можно. Я хотел сказать, что уж так и быть, познакомь меня поближе с этим, – он опять сделал вид, что забыл имя Жака, – у которого длинная шея и уже залысины. Может быть, он и правда, что-нибудь знает о России.

– Конечно, знает, – подтвердила Марго. – И расскажет. Я завтра попрошу его. – Поль сказал:

– Спокойной ночи. – Он хотел по привычке поцеловать ее в щеку, но почему-то не решился, и вышел в коридор. В гостиной горел свет. Поль вошел в гостиную. Мама сидела у стола и курила.

– Мама, а почему ты не спишь?

– Сейчас пойду. – Поль взял у мамы дымящуюся сигарету, затянулся противным дымом, вернул сигарету маме. Она тоже затянулась, а ей дым не был противен. Она много пережила. Мало на свете женщин, которые пережили подобное. Но это было давно. Однако лицо ее было озабоченным.

– Поль, Марго – хорошая сестра?

– Хорошая.

– Ты тоже должен быть хорошим братом.

– Разве я плохой?

– Она сразу приняла тебя как брата. Ты должен все время это чувствовать.

– Я это чувствую.

– Это очень важно, когда есть братья и сестры. У меня не было. Ты должен до конца жизни знать и чувствовать, что у тебя есть сестра. И ты должен любить ее.

– Я люблю ее.

– Как сестру, – заключила мама.

– А папа любил тетю Терезу?

– Конечно.

– А почему она не хотела жить с нами, когда мы жили на Ламбаль?

– Она хотела самостоятельности. Помнишь скандал в Ницце?

– Помню. Из-за собаки.

– Собака потом. Тереза влюбилась в танцора местной балетной труппы.

– Гвидо? – вспомнил Поль.

– Да. Папа был очень сердит.

– Это понятно. Гвидо был из нисшего класса.

– Дело не в классах. Этот человек никогда ничего не читал. Он знал только ту музыку, под которую танцевал. Человек с нулевым интеллектом, лишенный каких-бы то ни было интересов. Он просто не мог вписаться в нашу семью. В конце лета, когда мы собрались в Париж, Тереза пожелала остаться в Ницце. С Гвидо. Твой папа, конечно, был против. У нас была собака. Пудель. Пьеро. Собаку ты запомнил. Тереза пожелала оставить собаку у себя в Ницце. Разразился скандал, который ты запомнил. – Поль улыбнулся: