Спустившись по крутому склону, она не спеша поехала позаснеженному лугу. На краю что-то темнело. Скоро стало видно, что это каменныйостов дома, остатки какого-то хозяйственного строения. Инга удивилась такомувезению.

Крыши не было, но поперек обломанных стен лежало нескольконеструганых досок. Доски были и внутри, на полу. Она стряхнула снег, отстегнулалыжные крепления, поставила лыжи в угол, вытянула из рюкзака новый свитер, положилаего под голову, попробовала улечься на доски, примериться, сумеет ли вот так,прямо здесь, поспать хоть немного. Но, как только легла, почувствовала, чтовстать уже не может. Не было сил. Ничего больше не хотелось – ни есть, нисверяться с картой. Она закрыла глаза и провалилась в обморочный сон.

* * *

– Здравствуй, Валера, – очень медленно проговорила Алиса втрубку.

Там, на другом конце, замерли, молчали несколько секунд, апотом голос почти без акцента так же медленно произнес:

– Значит, я не буду богатым, раз ты сразу меня узнала.

– Нет, Валера, не будешь. Ты собирался морить у настараканов, но все отменяется. У меня заболел ребенок.

– Максим болен? Что с ним? – тревожно спросил Карл Майнхофф.

– Кажется, простудился. Вот сейчас собираюсь вызвать врачаиз районной поликлиники. Температура высокая. Так что тараканы пока пускайпоживут. Счастливо, Валера. Спасибо за заботу.

– Подожди, вы ведь совсем одни, некому сходить в аптеку и запродуктами. Давай я подъеду к вам, привезу еду, лекарства какие-нибудь. Скажи,какие ему нужны лекарства?

– Нет, Валера, ни в коем случае. У Максима может бытьопасный грипп, ты заразишься. Потом, когда он поправится, мы обязательновстретимся. Потом, ладно?

Не дождавшись ответа, Алиса нажала кнопку отбоя. У нее былотакое чувство, словно она только что в одиночку за несколько минут разгрузилавагон кирпичей. Она еще не успела ничего решить, а уже разыгрывалаимпровизированный спектакль перед Харитоновым и предупреждала Карла. Она былабы рада объяснить самой себе, почему так поступает, но не могла, не быловремени сориентироваться. Инстинкт сработал прежде разума и логики. Был ли этоинстинкт самосохранения или какой-то противоположный, самоубийственный, Алисапока не знала.

Карл понял ее с первого слова. И тут же подыграл.Практически она ему все сказала, предупредила. Дальше – будь что будет.

Она старалась не встречаться взглядом с Харитоновым. Онстоял совсем близко и дышал ей в лицо. От него веяло кислым нездоровым запашкомпожилого мужчины, который с утра не почистил зубы. Не сказав ему ни слова,Алиса тут же набрала номер детской поликлиники. Она не успела удивиться, чтовместо гудка в трубке послышался щелчок и ей сразу ответили. Обычно в районнуюполиклинику, в «вызов на дом», приходится дозваниваться не меньше получаса. Тамвсегда занято.

– Будет доктор, в первой половине дня, – заверил ее вежливыймужской голос вместо обычного ворчливого, старушечьего.

Но этому Алиса не придала значения. Она знала, что иногда врегистратуру детской поликлиники сажают студентов-практикантов. На Харитоноваона не взглянула, молча отстранила его рукой, ушла в Максимкину комнату изакрыла за собой дверь.

Он тут же ворвался вслед за ней.

– Кто вам звонил?

– Не надо орать, – поморщилась Алиса, – ребенка разбудите.

Но Максимка уже проснулся. Он открыл глаза, резко сел накровати, растерянно, испуганно уставился на Харитонова.

– Мамочка, я заболел. Горло болит. А который час?

– Доброе утро, малыш, – Алиса поцеловала его, поставилаградусник, – ты лежи, не вскакивай. Сейчас померим температуру, потом я тебечайку принесу.

– Мам, почему он еще здесь? – шепотом спросил ребенок. – Ончто, ночевал у нас?

– Да. Ты не обращай на него внимания, – прошептала в ответАлиса.

– Вы можете мне ответить, кто звонил? – Харитонов повысилголос, он явно нервничал.

– Вы же все слышали, – повернулась к нему Алиса, – звонилипо поводу тараканов. Я договаривалась еще до отъезда.

– С кем конкретно вы договаривались? Как называется фирма?

– Это не фирма, это мой знакомый, который подрабатываеттаким образом.

– У вас нет никаких тараканов, – Харитонов сунул руки вкарманы брюк, и у Алисы больно стукнуло сердце. Сейчас он вытащит пистолет, приМаксимке…

– Да что вы, у нас полно тараканов. Просто они вылезают втемноте. Как только зажигается свет, они прячутся. – Алиса посмотрела наградусник. У Максимки было тридцать семь и пять. Он обнял Алису за шею,притянул к себе и прошептал на ухо:

– Мам, пусть он уйдет, я его боюсь. Харитонов услышал и,растянув губы в улыбке, произнес противным приторным голосом:

– Максим, неужели я такой страшный? Ты уж прости, приятель,мне придется еще немного побыть у вас в гостях.

– Зачем? – хмуро уставился на него Максим. – Разве мы васприглашали?

– Нет. Не приглашали. Работа у меня такая, – ВалерийПавлович вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

* * *

– Почему вы считаете, профессор, что у террористки нетвторого контейнера? – Вопрос этот задавался уже в десятый раз, но Бренеротвечал спокойно и терпеливо.

– Образец, который она держала в руках, представлял собойопытный экземпляр. В момент моего похищения он находился в лаборатории, а не вспецпомещении, где хранятся готовые образцы. Она прихватила этот контейнерпотому, что он случайно попался ей под руку. Однако я не могу дать точнуюгарантию. Я просто предполагаю, рассуждаю логически.

Прямой эфир на Бернском телевидении длился уже второй час. Встудии разрывались телефоны, без конца поступали вопросы по Интернету. Бренерникогда не думал, что прямой эфир – это так тяжело. Значительно тяжелей, чеммногочасовые пресс-конференции при полных залах журналистов. Там все-таки живыелица, а здесь стеклянные глаза телекамер.

Он отвечал на десятки вопросов, дурацких и разумных, злобныхи доброжелательных, хитрых и наивных. Корреспонденты из разных странвозмущались беспределом, который творился в Израиле с бактериологическиморужием.

– Мы верили этой стране! – с пафосом заявила бойкая молодаяжурналистка из «Америкэн экспресс», – Израиль предал весь наш цивилизованныймир.

– Над бактериологическим оружием работают и в Пентагоне, –устало говорил Бренер, – во всем цивилизованном мире, в нашем с вами миренакопилось столько смерти, что сейчас достаточно искры. Уверяю вас,научно-исследовательский центр в Беэр-Шеве охранялся ничуть не хуже, чемподобные учреждения в Америке, в Германии, в России, в Японии. То, чтослучилось со мной, – это не обвинение лично Израилю. Это предупреждение всемнам, без исключения.