– Притомился и уснул.

– Что вы ему вкололи?

– Не твое собачье дело!

– Если вы его убьете, у вас останется значительно меньшешансов.

– У вас их не останется вовсе, если я вскрою контейнер.

– Послушайте меня, Инга, вам гарантируется жизнь, если выостановитесь, спокойно закроете пломбу, завинтите крышку контейнера и выйдетеиз машины, – в разговор опять вступил Бренер, – вы совершенно одна сейчас, вамне от кого ждать помощи. Вы не справитесь, и сами знаете это. К тому же вынаверняка заражены, но пока в легкой форме. Контейнер уже не герметичен. Есливы не будете терять время, вас сумеют спасти. С каждой минутой шансыуменьшаются.

– Кончай свои еврейские штучки, – рявкнула она в ответ, – ненадо делать из меня идиотку. Ты забыл, у меня среднее медицинское образование.

– Посмотрите на себя в зеркало. У вас покраснели глаза, увас появились пятна на лице. Вас знобит и бросает в жар. Вы заражены, Инга, вамнужна медицинская помощь.

– Заткнись, ублюдок, – она взглянула в зеркало. По лицускользили пестрые тени снежинок. Ее зазнобило, потом бросило в жар. Она зажалаконтейнер между коленями, оторвав руку от руля, осторожно завинтила крышку, апотом спокойно и громко произнесла:

– Ну хватит! Мне надоело ваше вранье. Заткнитесь все ислушайте меня. В машине мина с часовым механизмом. У вас будет ровно двадцатьминут, чтобы обезвредить ее. Контейнер останется на переднем сиденье. Заложникочухается не раньше чем через тридцать минут, но и потом довольно долго несможет координировать свои движения. Я уйду, и у меня в руках будетдистанционный пульт. Если вы попытаетесь меня убить, я успею нажать на кнопкупульта, и взрыв прозвучит раньше. Вы меня поняли?

– Мы вас поняли, Инга. Мы дадим вам уйти, – ответилнезнакомый голос по-немецки, с сильным французским акцентом.

– Разумеется, дадите. Вам прежде всего придется занятьсямашиной. И учтите, у меня есть еще один контейнер. Я захвачу его с собой.

Она стала постепенно сбавлять скорость. Впереди был туннель.Машина нырнула в него и тут же остановилась. Заложник застонал и приоткрылглаза. Инга достала еще одну ампулу и опять всадила ему в плечо. Потом вытащилаиз сумки небольшую мину, положила на пол, под переднее сиденье. Затикал часовоймеханизм.

Инга открыла дверцу и выскользнула из машины. Сверху извертолетов было видно, как фигура в светлой куртке выбежала из туннеля ибросилась в рощицу, тянувшуюся вдоль пологого склона.

Снайперы держали ее на прицеле, но ни один не выстрелил.

* * *

– Ну что, Максим не просыпался? – спросила Алиса с порога.

– Нет, все нормально, – ответил Харитонов.

– Квартиру успели обыскать? – Алиса, села на скамейку вприхожей и сняла сапоги.

– Зачем? Я отдыхал, вот нашел альбом со старымифотографиями. Вы, оказывается, храните несколько снимков Карла.

– Просто забыла порвать и выбросить, – буркнула Алиса,забирая альбом у него из рук.

– А, ну-ну. А то я думал, мало ли, может, скучаете иногда посвоей первой романтической любви. Все-таки почти четыре года были вместе.Кстати, почему вы не вышли за него замуж?

– Валерий Павлович, отстаньте, пожалуйста, – произнеслаАлиса с мягкой улыбкой, – вам сейчас надо думать не о моей первой романтическойлюбви, а о своей машине.

– Что вы имеете в виду? – Харитонов напрягся.

– Вам придется спуститься и посмотреть, все ли в порядке свашим замечательным «Ауди».

– Слушайте, вы можете по-человечески объяснить, в чем дело?

– А стоит ли? – задумчиво спросила его Алиса и прошла вкухню. – Выгодно ли мне это? Я лучше промолчу, вы еще немного посидите здесь, яугощу вас чаем, вы проинструктируете меня подробно, как мне и моему ребенку,двум жалким червячкам, которых вы насадили на крючок, вести себя, чтобы вамбыло удобней поймать здоровенную рыбину, то есть террориста Карла Майнхоффа. Выменя припугнете, конечно, еще разок, для верности. А потом уйдете, спокойносядете в свой красивый автомобиль и – бабах! От вас живого места не останется.Ну с какой стати мне предупреждать вас, товарищ полковник? Зачем мне спасатьвам жизнь?

– Прекратите, я уже оценил ваше благородство. Что вы тамувидели?

– Два молодых человека возились возле вашей машины, а потомубежали, Алиса разложила продукты, пересыпала сахарный песок из пакета в банку,убрала в холодильник масло, сыр и колбасу.

– Как они выглядели? – тихо спросил Харитонов.

– Молодые, крепкие. Я не приглядылась. Темновато сейчас,даже под фонарем. Вероятно, вам придется вызвать специалистов.

– Они заметили вас?

– Нет. Вряд ли они дали бы мне уйти, если бы заметили.

Валерий Павлович ничего не ответил и схватился за телефон.

Через полчаса подъехала оперативная группа. Харитонов ушелво двор наблюдать, как будут разминировать его «Ауди».

Оставшись одна, Алиса почувствовала, что у нее закрываютсяглаза. Она заперла дверь на все замки и на цепочку, быстро ополоснулась в душе.Перед тем как лечь спать, она зашла к Максимке.

Горел ночник. Одеяло съехало на пол, ребенок разметался покровати. Алиса подняла одеяло, накрыла его, поцеловала. Лоб был влажный игорячий.

– Мама, бежим! Там кто-то есть… – произнес он громко,отчетливо и опять сбросил одеяло.

Алиса принесла градусник, села на кровати, придерживая егоруку.

– Мамочка, холодно, – бормотал Максим, не открывая глаз, –он идет за нами. Я боюсь.

– Все хорошо, малыш, никого нет. Мы с тобой дома, – шепталаАлиса, поглаживая его влажные волосы.

– Почему он сказал «Карлович»? Я ведь Юрьевич… Он такпошутил? Максимка открыл глаза и резко сел на кровати.

Алиса едва успела подхватить градусник. Тридцать восемь ипять.

– Ложись, у тебя высокая температура. Сейчас я оботру тебяуксусной водичкой, дам тебе панадол, и ты будешь спать. А завтра вызовем врача.

– Почему он сказал «Карлович»? Кто такой Карл? Почему ты неотвечаешь? Максим заплакал.

– Он так пошутил, малыш. Он вообще не знал твоего отчества.Ляг, пожалуйста. Если будешь плакать, температура еще выше подскочит. Ну чтоты, маленький мой? Ну пожалуйста, не плачь…