Нам всегда внушали, что вера в вечное наказание абсолютнонеобходима для того, чтобы держать в рамках нас, смертных, поэтому, мол, надовсемерно беречь и распространять ее. Но когда становится очевидным, что этадоктрина фальшива, что она не выдерживает никакой критики, мы должны признать,что в ней заключено много больше опасностей, нежели пользы, особенно еслиупотреблять ее как основу морали и этики. Она принесет больше зла, чем добра,как только с ней столкнется человек, который, рационально исследовав ее,отбросит ее как фикцию, каковой она и является, и беззаботно бросится в океанзлодейств, ибо в тысячу раз лучше не накладывать на человека вообще никакихограничений, чем будет хоть одно, которое тот вздумает проигнорировать инарушит его. В первом случае желание творить зло может никогда не прийти в егоголову, но наверняка оно возникнет, если будет соблазн нарушить какой-нибудьзапрет, так как в нарушении чего бы то ни было заключено еще одно удовольствие;так уж смешно устроен человек, что никогда он не любит зло так сильно, никогдас таким рвением не служит ему, как в те минуты, когда его от этогопредостерегают.

Кто изучил человеческую натуру, должен признать, что всенесчастья, все страдания, как бы велики они ни были, с расстояниемзатушевываются и кажутся не столь ужасными, как те незначительные опасности,которые обступают нас вплотную. Очевидно, что угроза близкого инепосредственного наказания намного эффективнее и скорее удержит вероятногопреступника, нежели грядущее в отдаленном будущем наказание. Что же дозлодейств, не укладывающихся в рамки закона, разве людей не уберегут от нихскорее соображения здоровья, порядочности, репутации и прочие светскиеусловности, нежели страх перед

будущими нескончаемыми несчастьями, которые редко комуприходят в голову, а если и приходят порой, то обыкновенно как смутныебесформенные образы, от которых легко отмахнуться?

Чтобы судить о том, что скорее всего удержит людей от зла:страх перед жестокими вечными муками в другом мире или страх перед конкретным иблизким наказанием на земле, допустим на минуту, что первый из этих страховявляется универсальным, а второго не существует вообще, тогда легко представитьсебе, что мир тут же наводнят преступления. А теперь представим обратнуюкартину: допустим, неожиданно исчез страх перед вечным наказанием, а боязньблизкой и осязаемой кары осталась, и мы не замедлим увидеть, что эта боязньнамного сильнее воздействует на человеческое поведение, чем наказаниеотдаленное, где-то там, в будущем, о котором забывают, едва лишь возгораютсястрасти.

Разве каждодневный опыт не служит убедительнейшимдоказательством того, как мало значит страх перед наказанием в загробной жизнидля тех самых людей, которые неистово в него верят? Догмат о вечных мукахособенно распространился среди испанцев, португальцев и итальянцев, то естьсреди самых развратных народов. Где вы встретите больше тайных преступлений,чем среди священников и монахов — тех самых, которые, казалось, должны доглубины души проникнуться религиозными истинами? Итак, мы видим, что оченьредко приносит плоды догмат о вечных муках, зато часто встречаем примеры егоотрицательного воздействия. Эта доктрина, неизбежно наполняющая душу горечью, вто же время рисует нам образы, показывающие Всевышнего в самом неприглядномсвете; она делает сердце каменным и приводит его в отчаяние. Этот жуткий догматвоспитывает атеизм, безбожие, неверие, и всякий здравомыслящий и приличныйчеловек приходит к выводу, что гораздо проще и удобнее вовсе не верить в Бога,что лучше признать его жестоким, капризным деспотом, сотворившим людейисключительно для того, чтобы ввергнуть их в бесконечные несчастья, сомнения истрахи.

Если уж вам так необходим кто-то всемогущий как основа вашейрелигии, по крайней мере постарайтесь создать себе безупречного Бога, ибо еслиу него будут дефекты, как, например, у вашего, основанная на нем религия вскором времени запятнает себя позором, а вы скоро обнаружите, что испортили итот и другой компонент, смешав по неопытности их вместе.

Неужели вы всерьез полагаете, что может долго продержатьсярелигия, если она зиждется на вере в Бога, который в соответствии с правиламиигры должен наказывать огромное — просто

бесконечное — число своих творений за поступки, подсказанныеим самим? Любой человек, принявший эту доктрину, непременно будет жить впостоянном страхе перед существом, которое имеет власть подвергнуть его вечныммукам, так как же можно любить или уважать такое существо? Возьмем к примерусына, знающего, что его отец способен осудить его на столь жестокие страданияили не отвести от него этих страданий, когда это в его силах, — так вот,может ли этот сын испытывать уважение или любовь к этому отцу? Но разве божьисоздания не вправе ждать от Создателя больше доброты, нежели дети от самогоснисходительного отца, разве не верят люди, что все хорошее в этом мирепроистекает от доброты Бога, что Бог — их наставник и защитник, что именно ондаст им счастье, на которое они надеются, разве не такие надежды служатфундаментом для религии? А если эти надежды обращаются в прах — прощай религия!Следовательно, ваш идиотский догмат о рае и аде скорее разрушает, нежелисозидает, он расшатывает устои культа вместо того, чтобы укреплять их, и, какследствие этого, только болваны способны поверить в то, что могли придуматьтолько мошенники.

И в том нет никакого сомнения: Бога, с которым связаныпостоянные ужасы, только оболванивают и бесчестят те смешные краски, какимиобыкновенно рисуют его образ; если бы сами творцы религии не видели всю бессмысленностьи непоследовательность сказания о Создателе, они не изобразили бы его такимжестоким, способным наказать бесконечными муками или хотя бы навечно лишитьсчастья все человечество.

Чтобы выбить подобный аргумент из рук оппонентов, создателидогмата о вечном проклятии утверждают, будто Бог наказывает столь жестоко невсех подряд, а только грешников и преступников. Ой ли! Кто вам сказал? Вынапрасно потеряете время, пытаясь доказать, что так сказано в Библии, а есливам удастся отыскать хоть строчку, где есть намек на эту мысль, вряд ли выубедите меня в подлинности, точности, наконец, в святости таких слов. Ну а что,если им внушили этот догмат их рациональные способности? В таком случаескажите, как удалось им примирить свой разум с вопиющей несправедливостью Бога,который создал человека, зная с самого начала, что раз и навсегдаустановленный, незыблемый порядок вещей с большой долей вероятности бросит егов пучину неслыханных бедствий? Если истинная правда в том, что вселеннаясоздана и управляется существом, бесконечно могущественным, бесконечно мудрым,тогда все в нашем мире должно происходить согласно его воле, соответствоватьего целям и способствовать благу всех, кто в нем пребывает. Неужели Творецстоль мудро управляет вселенной, что хрупкая, ничтожная и беззащитная тварьпретерпевает вечные муки как наказание за проступки, которые она никогда несовершает по собственной воле?

Если великий сонм грешников, неверных и неверующих,действительно осужден навечно, то какая ужасная перспектива для человечества!Миллиарды живых человеческих существ, безжалостно бросаемых в пучину агонии,которой не будет конца… Если это так, тогда участь человека, этого мыслящего ичувствующего существа, поистине страшна. Неужели в его жизни недостаточногорестей и печалей, что ему приходится готовиться к другим, еще худшим, когдазакончится его срок на земле? Какой ужас! Какое жуткое проклятие лежит на родечеловеческом! Как, спрашиваю я вас, каким образом подобные идеи проникают вчеловеческую голову; как не может человек понять, что там, где царствуют такиеидеи, царит обман, ложь и варварство? Когда мы, наконец, уразумеем, что этадоктрина, ненужная, бесполезная и в высшей мере неэффективная как средствоудержать людей от зла, могла быть положена в основание одной единственнойрелигии — только той, что стремится воспитывать безропотных рабов? Пораосознать, что неизбежные последствия этого зловещего догмата до крайностимрачны и бесчеловечны, ибо он превращает жизнь в сплошной кошмар, состоящий изгорьких слез, жутких снов и бесконечной тревоги, и формирует такоепредставление о Создателе — помимо того, что тот совершенно бессилен инемощен, — что человеку не остается ничего другого, как проклинатьВсевышнего, вера которого равносильна последней степени деградации[85].