– Понял, – улыбнувшись в ответ, я поднял бордовый конверт и раскрыл его. – Что ж. Возможно, пока ты будешь читать это, ко мне вернётся мой трезвый ум. Здесь первое письмо Каспера.

* * *

Этой ночью, валясь с ног от накопившейся усталости, я всё‑таки уснул. Плюнул на все эти астральные переселения в животных. Лететь в СКОК совершенно не было сил. Следить за Вернером тоже. Будем считать, что теперь его очередь приходить в гости.

И лев‑паук не заставил себя долго ждать. Сегодня он был как‑то по‑особому сердит: на морде застыл оскал, огромные клыки оголены, во всех восьми суженных зрачках горит злой огонь, с оттопыренного жала стекает яд. Видно, давно он ни в кого не втыкал эту штуковину…

В безграничном чёрном вакууме, где развешена его паутина, нет никаких ориентиров. Не за что зацепиться, негде скрыться, некуда бежать. И, кажется, здесь нет и времени тоже. Вернее, время стоит на месте. Будто бы я где‑то между жизнью и смертью. Тотальная тьма и пустота. И только моё волнение рывками выходит из вен на обеих руках. Тянется красными нитями и вплетается в его канву. Чем сильнее я боюсь, тем чаще пульсируют мои нити, и тем быстрее покидает меня жизненная сила.

Лев смотрит на меня с пренебрежением, раздражённо и как‑то будто бы по‑человечески осуждая. Щурится, хмурится и свирепо перебирает лапами, выпуская длинные когти. Вот‑вот набросится, если я как‑то не заговорю ему зубы.

– Знаешь, – сглотнув страх, начинаю я. – Мне в целом нравится твой облик. Очень внушительно! Эти острые клыки, эти выразительные очи, эти длинные лапищи, это смертоносное жало…

Он замер и теперь смотрел на меня всеми четырьмя парами глаз. Очень внимательно.

– И всё же, мне кажется, – продолжал я, – что кое‑чего не хватает. Для завершения образа. Одной небольшой детали. Знаешь, что это?

Лев склонил голову набок.

– Ветвистые рога! – ляпнул я, и тут же мне пришлось увернуться от размашистого удара когтистой лапы. Свирепо взревев, он снова замахнулся.

– Нет, я серьёзно! По‑моему, будет очень эффектно! Подумай над этим! Ай, чёрт!

Он со всей дури снова ударил меня, растопырив когти. Порвал в клочья мою футболку спереди и, кажется, разодрал мышцы на груди. Больно немного, но терпимо. До сердца не добрался, до лёгких тоже, поэтому я успею ещё что‑нибудь сказать.

– А ещё, мне кажется… ну, только без обид, окей? Котику пора сесть на диету. И начать заниматься спортом! Слишком уж он толстый!.. Аай!.. Слушай, а попробуй… попробуй перестать жрать души и перейти на сухой корм!

Его дикий рык сотряс паутину и, кажется, даже саму вселенскую тьму. Он наотмашь вмазал мне по лицу, а потом снова по груди, и я услышал, как под его когтями потрескались, будто тонкие палочки, мои рёбра. Наклонившись надо мной, он сцепил клыки на моей шее. Сейчас сломает и её – чтобы я больше не болтал лишнего – и моя песенка будет спета.

– Проснись, – раздался вдруг откуда‑то сверху уверенный голос, и мы оба вздрогнули. – Проснись немедленно!

Мне хотелось добавить вдогонку ещё какую‑нибудь гадость, но этого приказа я просто не мог ослушаться. В ту же секунду красные нити лопнули. Я отлип от паутины, открыл глаза и вскочил на постели.

Надо мной, недовольно скрестив руки на груди, стоял Константин. Он больше ни слова не говорил, только слегка принюхивался.

Опустив взгляд вниз, я увидел, что моя белая футболка и впрямь была разодрана на груди в лохмотья и залита свежей кровью. Боли почти не было – странно – но кровь точно моя.

– Кошмар приснился… – пробормотал я, плавясь под взглядом Константина.

– Угу, – коротко ответил тот.

В этот момент дверь в мою комнату распахнулась. Задыхаясь, влетела Стелла – в одной полупрозрачной ночнушке – и при виде Константина застыла на пороге как вкопанная. Только грудь продолжала подниматься и опускаться, когда она дышала.

Поравнявшись с ней, Цепеш окинул её взглядом с головы до пят и обратно. Ничуть не смутился, даже не покраснел. Не то, что я – я‑то, едва углядев её изгибы под полупрозрачной тканью, залился краской и поспешно поправил поднявшееся чуть ниже пояса одеяло.

– И тебе кошмар приснился, девочка?

Стелла ему не ответила. Пристыжено отвернулась, пряча глаза.

– Вы оба скоро доиграетесь, – бросил он, выходя из моей спальни.

Оставшись со мной наедине, она потерянно села на краешек моей кровати, по‑прежнему не попытавшись хоть чем‑то прикрыться. Я расценил это как зелёный свет и, запустив пальцы под бретели ночнушки, притянул Стеллу к себе, но тут же получил крепкую пощёчину, а следом и пинок локтем в ещё не до конца зажившую грудь.

– Как тебе не стыдно!

– Мне?! – задохнулся я от возмущения. – Мне должно быть стыдно?! Ты сидишь тут в полупрозрачном белье и…

– Я испугалась за тебя! Мне некогда было одеваться!

– Здорово, – буркнул я, повернувшись к ней спиной. Она прижалась ко мне сзади плечом:

– Константин прав. Мы что‑то делаем не