Так они и сделали, и вылезли на свет солнца, которого не было видно, когда они спускались под землю. Это была местность, совсем не похожая на ту, которую они покинули. Никогда еще на поверхность не вылезали четверо более перепачканных кротов. Оглядев друг друга, они увидели, что мех их намок и вымазан илом, а когти облеплены песком и грязью.

Мэйуид провел друзей через полосу тростника к травянистому лугу, и они увидели великую реку, которая мирно текла мимо.

— Но...— удивленно начал Скинт.

— ... она течет слева от нас! — закончил пораженный Триффан.

— Но, но, но, но, да, да, да, да, храбрые мои господа! — почти пропел Мэйуид.

Триффан поднял рыльце к солнцу, снова посмотрел на текущую рядом великую реку и воскликнул:

— Ты провел нас под Темзой!

— Правильно, мой господин, Мэйуид скромно соглашается, — улыбаясь до ушей, произнес Мэйуид.

— Но как ты нашел этот ход? И откуда он взялся?

— Хороший вопрос — простой ответ, достопочтеннейшие! — провозгласил Мэйуид. — Я рыскал по Болотному Краю и натолкнулся вот на этого Хоума, который, как я вам совершенно точно описал, сидел на дереве, вернее, внутри дерева. Когда он спустился, я заметил, что он очень грязен. Очень. Хоум — болотный крот, господа, он способен забираться в сырые места и благополучно вылезать оттуда. Его предки были кротами Болотного Края, они рисковали заходить в опасные топи и в случае нужды прямо там, в грязи, прятались. Когда пришла чума, она погубила почти всех болотных кротов. Этот Хоум, как и я в свое время, остался совсем один, господа, а потому не очень-то преуспел в искусстве разговаривать.

Хоум приподнялся, энергично кивнул, потом потряс головой и снова приник к земле. В отличие от остальных, которые, разговаривая, принялись чиститься, Хоум удовлетворенно жмурился, повернув рыльце в сторону реки, полузакрыв глаза и предоставив грязи на его шкурке подсыхать и трескаться на солнце.

— Но он поговорил со мной, правда же, мой героический Хоум? Тебе многое было известно из того, что желал узнать Мэйуид; известны пути, о которых хотелось узнать твоему доброму другу Мэйуиду. Да, он рассказал. Рассказал, что слышал про этот ход, и мы пустились искать его. Заваленный, темный, душный, опасный — едва ли такой путь по зубам кроту, спустившемуся в него в одиночку! Вполне можно сойти с ума и умереть здесь, во тьме.

Хоум тяжело вздохнул.

— Можете себе представить, разумнейшие господа, восторг и удивление Мэйуида, когда несколько дней назад он, как сейчас вы, вылез на поверхность по другую сторону Темзы. Он стал первым кротом на памяти многих поколений, который перешел с одного берега этой великой реки на другой. Мэйуид не дурак, и Мэйуид сказал себе: «Это путь, по которому кроты Данктона эвакуируют систему, не оставив после себя никаких следов!» Так подумал Мэйуид, так он думает и сейчас, а видя ваши лица, господа Скинт и Триффан, умнейший среди кротов и их вожак, Мэйуид знает, что вы согласны с ним!

— Но...

— Но как мы проведем массу кротов в полной темноте? Это будет как раз момент торжества Мэйуида, господин. Мэйуид поведет их, Хоум будет идти позади всех, а другие — смелые, целеустремленные, решительные, те, кто обладает мужественным сердцем, займут место посередине; несколько кротов, у кого большие когти и задиристый характер, будут замыкать шествие. И мы проведем их, мой господин! Мэйуид смиренно просит, чтобы вы не говорили об этом никому, пока они не окажутся здесь, совсем ничего не рассказывали, а потом мы заставим их пойти. Демократия, осмеливается утверждать Мэйуид, в этом случае неприемлема, потому что всякий крот, даже со слабыми следами разума, наверняка откажется идти по тоннелю под рекой, каким бы замечательным он ни был. Для нас это будет радостное событие, мой господин, и Хоум не может дождаться минуты, когда он будет помогать нам.

— А еще хоть один крот знает? — спросил Скинт.

Мэйуид состроил обиженную гримасу.

— Мэйуид прекрасно понимает, достойнейшие господа, среди нас есть кроты, которым нельзя доверять.

Мэйуид повторяет: он предлагает вам, господа, держать всех остальных во тьме... Хи, хи, хи. — Мэйуид счел свой каламбур очень забавным, его худые бока нелепо заколебались, и он визгливо расхохотался. Хоум рассмеялся вслед за ним, но абсолютно беззвучно.

Скинт бросил на них сердитый взгляд.

— Тоннель держать во тьме. Это маленькая шуточка Мэйуида, мой господин, — пояснил Мэйуид.

Скинт нахмурился и опять взглянул сердито.

Мэйуид произнес:

— Действительно, это не смешно, совсем не смешно, мой господин, Скинт абсолютно прав, потешаться тут не над чем. Заткнись, Хоум.

Но Хоуму каламбур Мэйуида показался таким забавным, что он продолжал беззвучно хохотать, да так, что опрокинулся на бок. Потом, так же неожиданно, как начал, он перестал смеяться, встал на лапы, приник к земле и опустил рыльце.

— Хоум успокоился, — заметил Мэйуид.

— А там что? — спросил Скинт. Он махнул лапой в сторону канавы, отходившей от реки. Вдоль канавы росли густые ивы.

— Давай, Хоум, покажи им, — проговорил Мэйуид.

Хоум быстро повел Скинта и Триффана вдоль берега реки, которая повернула вправо, а потом по деревянным мосткам, переброшенным через канаву. И они увидели над собой бетонные колонны, поддерживающие шоссе ревущих сов; высоко в небе раздавались их рычание и грохот, но зловоние до кротов не доходило, они ощущали только запах реки и песка с илом, высыхающего на их шубках.

— А пройти под этим можно? — спросил Триффан.

Хоум кивнул.

— Тогда, Скинт, я считаю, что Мэйуид и этот болотный крот Хоум нашли путь, по которому мы сможем уйти от грайков без сражения, тайно, повергнув в полное замешательство Хенбейн. Мне кажется, Мэйуид заслужил поздравления.

— Прибереги их, пожалуйста, пока он не приведет нас обратно живыми, и не перехвали, а то он станет совсем невыносим, — проговорил Скинт, сощурив глаза, пока они шли обратно к Мэйуиду, который тем временем с удовольствием чем-то закусывал.

— Добро пожаловать, господа и Хоум...

Скинт поднял лапу.

— Помолчи и постарайся отвести нас благополучно обратно, Мэйуид, — сказал он.

— Конечно, господа мои, Мэйуид отведет вас. Тронулись?

Что он и сделал — сквозь тьму, сырость и грязь.

Глава двадцать четвертая

Когда в Данктонский Лес пришел май, там в атмосфере растущего напряжения и секретности делались последние приготовления к