– Победитель перед побежденным? – спросил Быховскийехидно.

– В ту минуту мы не были врагами, мы не служиливраждующим императорам, мы поклонялись одному богу – науке. Ее законывсесильны и вечны. Посмотри, вот его последняя работа.

Быховский покосился на объемистый трактат на французскомязыке, смущенно помялся. Знания, которые он получил в корпусе, давновыветрились. Только и прочел на обложке: «Андре-Мари Ампер. Теорияэлектродинамических явлений, выведенная исключительно из опыта. Париж. 1826г.».

– Что еще за электродинамические явления? –спросил он.

– Вот-вот, «что еще за…», – подхватил Засядько. –Над ним смеются из-за какого-то электричества, надо мной – из-за ракет. Несмеются лишь над устроителями балов и аутодафе.

Вечером забежал проститься Остроградский, молодойталантливый математик. Он был больше известен в Париже, где в тюрьме решилтруднейшую задачу, поставленную Парижской академией наук десять лет тому. Засядькочасто просматривал работы земляка в рукописях, радовался оригинальным решениям.И теперь, ознакомившись с расчетами, сказал уважительно:

– Красиво… Изящно и просто… Боюсь перехвалить, но ты,по-моему, одна из значительнейших фигур нашего времени!

Остроградский смутился, попытался свести все к шутке:

– Самые значительные фигуры нашего времени – этогосударь император и его семья!

Засядько не принял легкомысленного тона:

– Так считать было бы смешно, если бы не было грустно. Ведьбольшинство придерживается этого мнения. Чем заполнены газеты и журналы?Короли, императоры, цари, принцы, герцоги… Каждый их шаг заносится историками влетописи. Но время выявляет истинные ценности. Оказывается, что в те же самыевремена, когда воспевались цари, жили Гомер, Пифагор, Сократ, Диоген,Аристотель, Архимед, Леонардо, Галилей, Кеплер, Ньютон… А скажи, МихаилВасильевич, кто правил в их времена?

Застигнутый врасплох Остроградский молчал. Засядько тожехранил молчание, давая математику время собраться с мыслями. Однако тотвиновато развел руками:

– Каюсь, Александр Дмитриевич! Не могу вспомнить…

Главным начальником всей артиллерии России былгенерал-фельдцейхмейстер. Эту должность обычно занимал один из членовимператорской фамилии, и она носила почетный характер. Настоящим же начальникомартиллерии всегда являлся начальник штаба генерал-фельдцейхмейстера. Должностьгенерал-фельдцейхмейстера занимал великий князь Михаил, который армии не любили не вмешивался в распоряжения начальника штаба, предоставив ему свободу действийи возможность отдавать приказы от своего имени.

Сначала Засядько провел срочную реорганизацию артиллерии. Поего приказу были сняты с вооружения устаревшие единороги, верно послужившие ещеИвану Грозному при осаде Казани. Новые орудия, отлитые по своим чертежам,Засядько направлял во 2-ю армию, в которой когда-то был дежурным генералом.Этой армии первой предстояло вступить в бой во время неизбежного столкновения сТурцией, и Засядько хотел, чтобы она была оснащена на уровне лучших европейскихармий.

Одновременно он отдал приказ о сформировании в русской армиипостоянной ракетной роты. Ей было присвоено название «Ракетная рота № 1».Командиром Засядько назначил подпоручика Андрея Балабуху, сына погибшего другаи своего воспитанника еще с Артиллерийского училища.

Балабуха принял назначение восторженно. Несмотря на юныйвозраст, он отлично понимал историческое значение нового вида оружия.

– Первая в армии ракетная рота! И я – ее командир!Александр Дмитриевич, не знаю, как доказать вам, что буду достоин высокогоназначения!

Многие воспитанники Артиллерийского училища, которыхЗасядько, будучи директором, принимал неоперившимися кадетами, а выпускал юнымисоколами, продолжали смотреть на него сыновними глазами и обращались поимени-отчеству. Засядько не препятствовал нарушению субординации. Он любилсвоих питомцев. В большинстве это были демократически настроенные офицеры,в которых ему удалось зажечь интерес к делу и воспитать чувство гражданскогодолга.

– Вот что, Андрей, – сказал Засядько. Он частообращался к бывшим ученикам по имени. – Ты получишь новейшие шестизарядныеракетные установки, а к ним – полные боевые комплекты. Сам отбери людей икак можно тщательнее обучи всей премудрости ракетного дела. Помни, что здесьнужно больше полагаться на разум, а у нас все еще полагаются на силушку.

– Сделаю! – отчеканил Балабуха.

– Получишь двадцать три ракетные установки. Семь длячетырехдюймовых, по восемь для двух с половиной дюймов и двухдюймовых.

– А ракеты?

– Две тысячи, полагаю, хватит.

Балабуха не ожидал такого богатства, но на всякий случайзаметил:

– Александр Дмитриевич! Несколько дней стрельбы – и мыостанемся с пустыми руками.

– Стрелять нужно с толком.

– Но при скорострельности ваших установок…

– Все равно. Ракеты лучше ядер поражают цель, однакои стоят дороже.

Он весело посмотрел на опустившего голову подпоручикаи вдруг сказал в неожиданном приливе великодушия:

– Ладно! Дам еще тысячу.

Балабуха недоверчиво поднял голову. На его широком лицезастыла нерешительность, белесые волосы растрепались и торчали во все стороны.Голубые, как васильки, глаза смотрели выжидательно.

– Ей-богу, дам, – подтвердил Засядько. – Государьпоставил под мою руку все пороховые, оружейные и литейные заводы Российскойимперии.

Балабуха потрясенно прошептал:

– Вот это да… Все заводы! Теперь с ракетами дело пойдет?

Засядько кивком подтвердил нехитрую догадку подпоручика:

– Я уже распределил заказы на ракеты. Иначе ты неполучил бы и тысячи.

– А на каком заводе станут делать их?

Засядько усмехнулся наивности вопроса.

– Ракеты – слишком сложное устройство, чтобы их можнобыло делать на одном, пусть даже самом крупном заводе. Пришлось распределитьзаказы по всей империи.

– Как здорово!

– Да? Двух директоров снял, а третьего едва не упек всолдаты. Не желал осваивать новое дело, привык лить колокола для церквей!

Благодаря радушию Оли его большой дом был всегда открыт длядрузей, для знакомых, даже незнакомых. Сначала посещали самые близкие, потомпотянулись старые боевые товарищи, затем настал черед воспитанников. Они какраз и интересовали его больше всего. Чему сумел научить, какие знания идобродетели заронил в их души?

Кто не сумел навестить его лично, слал пространные письма.И шли эти конверты со всех концов необъятной Российской империи, изПольши, Балканских стран, Франции, Австрии, Пруссии, Англии, Италии, Голландии,Швеции, Испании, недавно созданного Королевства Греции… Письма приходили дажеиз-за океана.