Обширнейшая переписка стала занимать по нескольку часов вдень. Писали друзья далекие и близкие, писали бывшие ученики. Нередковстречались письма совершенно незнакомых людей, испрашивающих совета в той илииной области.

Однажды Василь внес в кабинет особенно большой ворох писем.Засядько рассыпал их по столу, пробежал глазами обратные адреса, выбирая, ского начать. Наконец распечатал письмо от Леопольда, боевого товарища, скоторым ел кашу из одного солдатского котла, когда сражался против полчищБонапарта. Он любил этого сильного, способного и энергичного человека.Леопольд – поэт, любитель приключений и сражений – скитался по всейЕвропе, принимал участие в войнах, которые случались на его пути, был личнознаком со многими выдающимися людьми своего времени, в том числе с наиболееизвестными учеными, изобретателями, писателями. Ему предлагали корону Греции,но он отказался от нее, и лишь бельгийцам удалось склонить его стать у нихкоролем.

– Гм, – произнес Засядько, читая письмо, – теперьмне придется обращаться к тебе, Леопольд, «ваше величе­ство»…

Леопольд писал, что революционные бельгийцы, сбросив короляВильгельма I, оказались в тяжелом положении. Коалиция держав во главе сНиколаем I готова была послать войска, чтобы восстановить короля в правах ирастоптать республику, лишь поэтому он, Леопольд, согласился прибыть в Бельгиюи принять королевскую власть, «чтобы сохранить конституцию и республику».Дальше Леопольд жаловался на разорение страны предыдущим королем и звалЗасядько в Бельгию.

«Нам очень не хватает умных и знающих людей», – прочелЗасядько вслух. Он криво улыбнулся, представив себя выезжающим в Бельгию.Неужто он из породы людей, которые могут творить лишь на родной земле?.. Врядли. Для настоящего человека вся земля – родная.

Еще раз прочел письмо. Да, Леопольд взялся за дело умно.Провел сеть железных дорог, всячески поощряет промышленность и торговлю.Жизненный опыт и знание людей обеспечивали ему большое влияние на судьбуЕвропы. Разогнал пышный двор льстецов, окружил себя учеными, изобретателями,музыкантами.

Но здесь на Руси дело с ракетами уже поставлено на хорошуюоснову. А в Бельгии придется начинать если не с нуля, то времени все жепотеряет немало!

Ему было велено считаться генералом от артиллерии, иЗасядько был рад этому, ибо у артиллеристов жалованье было самым высоким вармии.

Внуков тут же принялся подсчитывать:

– Генерал от артиллерии… Уставом 1796—1797 годов званиегенерал-аншефа заменено званием генерала по родам войск, то есть ты негенерал-аншеф, а генерал от артиллерии… А по воинскому уставу 1716 годагенерал-аншеф – это главнокомандующий, равный фельдмаршалу. Он возглавляетконсилию генералов… Поздравляю, Александр Дмитриевич!

– Не с тем поздравляешь, – ответил Засядько безучастно.

– А с чем же еще?

– Сегодня несколько часов провел за расчетами, и,представляешь, концы с концами начали сходиться!

– Александр Дмитриевич! – всполошился Внуков. –Какие еще вам понадобились расчеты?

– Высчитывал запас горючего на обратный путь с Луны наЗемлю. Понимаешь, оттуда стартовать намного легче. На Луне тяготение внесколько раз меньше…

Возмущенный Внуков не находил слов. Конечно, гении всегдапоражают окружающих своими причудами, но это уж слишком! Обратный путь с Лунына Землю! Как будто и туда можно добраться иначе как в горячечном бреду.

– Вся беда в том, что приходится считать слишкоммного, – говорил между тем Засядько, горестно вздыхая. – Целуюдивизию математиков нужно бы усадить за расчеты. Эх, поскорее бы сделалиматематическую машину…

– Математическую машину?

– Да. Которая бы считала в миллионы раз быстрее людей.И не ошибалась бы. Чего глаза выпучил? Еще Свифт писал о такой. Помнишь,когда Гулливер попадает к лапутянам?

– Не читал, – отрезал Внуков.

– Зря… Есть книги, которые не стареют. Наоборот, из дали летлучше видишь их величие.

Засядько бросил в камин несколько поленьев, высек огонь.Пламя весело побежало по дереву, повеяло теплом. Засядько довольно зажмурился.Он любил тепло, хотя легко переносил и холод. Вспомнил, что Наполеон, который впоходах спал на сырой земле и на снегу, в своем дворце в Фонтенбло паническибоялся сквозняков и велел топить камины даже в июльскую жару.

Внуков покосился на стол, заваленный бумагами с расчетамитраекторий, зябко передернул плечами. Засядько засмеялся. Он понималисполнительного офицера, который смотрит на математические формулы как накитайскую грамоту. Дескать, чур нас от науки и техники! Солдат не должен бытьчересчур умным, а то умирать не пойдет по чужому слову. Беспрекословно непойдет.

– Вы великий человек, Александр Дмитриевич, – сказал онпочтительно. – Но, побей меня бог, я так и не понял такого увлеченияракетами. Боевое оружие – да! Но междупланетное?

– Вот-вот. – Засядько горько мотнул головой. –Если у меня и есть какое-то величие, то оно как раз и заключается в ракетах. Тысчитаешь меня счастливым человеком, полно прожившим жизнь? А я чувствуюсебя самым несчастным на свете. Военные заслуги? Груда орденов и золотая шпага?Современники ценят меня только за них. Точно так же современники Архимедаценили его только за инженерную оборону Сиракуз. А каково было ему средиморя невежества? Ведь его математические работы больше чем на две тысячи летопередили время и становятся понятными лишь теперь, в эпоху созданиядифференциального и интегрального исчислений! Ты понимаешь, как это страшно: завсю жизнь не перемолвиться о главном ни с одним человеком? А внешне всеблагополучно…

Засядько отвернулся, проглотил комок, подступивший к горлу,и стал смотреть в окно. Потрясенный Внуков некоторое время пытался представитьсебе бездну, отделяющую этого гения от эпохи, в которой нужно было бы емуродиться, но стало страшно, словно бы повис над пропастью.

– А как же проект насчет священников-врачей? –спросил он в отчаянии. – Ничего не пойму! Неужели это тоже реально? Ведьявное противоречие…

Засядько, не оборачиваясь, ответил:

– А что делать? Сидеть сложа руки? Да, это малореально. Но посуди: почти каждая самая захудалая деревушка имеет церковь. Поп,дьякон, дьячок, причетники… А фельдшер едва ли на волость отыщется. Людимрут как мухи. Грязь, болезни, увечья… В диких племенах Тунгусии и то делаобстоят иначе. Там в каждом селении есть шаман, он же и лекарь.

– Такое сравнение кощунственно, – заметил Внуковробко. – Дикие язычники и православные служители Господа…

Засядько с неудовольствием пожал плечами:

– Какая разница? Религии всех времен и народов служат однойцели. Только у дикарей шаманы больше пользы приносят. Эх, не скоро придет эрановой античности! Но придет. Люди перестанут стыдиться тела, прекратятсяизуверские истязания плоти. Ведь все напрасно! Чем больше подавляешь инстинкты,тем больше они бунтуют. А надо бы усвоить: богу – богово,кесарю – кесарево. Здоровый человек и работает лучше, и в общенииприятнее. Красота здорового тела! Пифагор, величайший математик, былпобедителем-борцом на Олимпийских играх! И многие другие великие,оставившие полезный след в истории, понимали пользу гимнастических упражнений,ухода за телом.