лет, и она захочет называться по-иному: Pute musse, еще через шесть лет – Putimuce, спустя двенадцать лет – Putimusse. Только в XVI веке она наконец успокоится, приобретя то название, которое мучительно искала почти два столетия: Petit musc (Маленький мускус). Стоило из-за такого имени не давать покоя ни себе ни людям, к тому же не на шутку цапаться из-за этого с монахами, желавшими дать привереде название их аббатства.

Но это в будущем, как и строительство этого огромного ансамбля, который называли «городом в городе». Пока что церковь и отель с севера замыкала Сент-Антуанская дорога, а с юга – тропа шириной в пять футов. Очень скоро эту тропу замостят булыжником, и она станет переулком Сен-Поль. При Карле VII к югу от этого переулка возведут новый дворец, который получит название Королевский, а при Людовике XI с запада появится трехэтажный, с башнями по бокам, с воротами в ограде, окруженный садами отель Королевы (Hotel de la Reine). К северу от него – церковь Сен-Поль, построенная в полуготическом стиле при Людовике VII, так называемая Королевская церковь; левее – кладбище, существующее здесь с VII столетия. Старый отель переименуют в дворец Дофина. Между ним и кладбищем появится улица Сады Сен-Поль, а с юга всю эту огромную резиденцию замкнет улица Львы Сен-Поль (позднее «Львы» заменят на «Нев»). Название это она получит от зверинца южнее особняка Королевы. Королевский дворец соединят со старым отелем три галереи (Славы, Чести и Победы) на уровне второго этажа; под ними – арочный проход (собственно, это и есть переулок Сен-Поль).

Ныне же городская стена только еще строится, так что отель находится в предместье; к северо-западу от него – редкие домики, за ними – болота до самого Тампля, слева – город, справа – будущая Бастилия.

Не имеет смысла описывать убранство нынешнего дворца, покоев короля, королевы, министров и т. д. И без того ясно: дворец королевский и все здесь дышит великолепием. Важнее – проследовать по галерее Пяти Лестниц и очутиться в покоях обер-церемониймейстера Буало де Персеня. К нему только что вошли Бюси и Лоррис. У окна, облокотившись на подоконник, сидел Ги де Тюдель, рыцарь на службе у Жана II, бургундец; между нами – тот еще негодяй, при Пуатье первым покинул поле боя.

Персень отослал слуг, которые никак не могли расставить мебель сообразно вкусу хозяина: тому трудно было угодить. Бывший камергер, а вслед за ним бывший главный распорядитель двора при Жане II бесцеремонно уселись на диване. Первым заговорил Лоррис:

– Чем больше я думаю об этом деле, тем больше склонен предполагать, что имеет место преступление.

– Вы о чем? – воззрился на него Персень. – Впрочем, догадываюсь – о кончине Жана Второго.

– Все это кажется мне загадочным: внезапный отъезд Марии Анжуйской в Булонь на поклонение Богоматери, бегство ее супруга, возвращение короля в Лондон и, наконец, его скоропостижная смерть, окутанная тайной.

– Тайной? – Персень сел на стул напротив дивана. – Что заставляет вас так думать?

– Подозрение в том, что короля отравили. Кому-то это было на руку.

– Хм! Кому-то… Регенту, кому же еще, раз вы предполагаете отравление. Но я, признаться, не вижу оснований думать так же. Ведь король умер в Лондоне, а не в Париже; говорят, к тому же болел. Кому это в Тауэре могла прийти в голову мысль отравить пленника! С ним были только его советники. Его друзья, черт побери! Какая же им выгода?..

– Выгоду с этого поимели другие, тоже друзья, только регента. Понимаете вы теперь?

– Нет, не понимаю. Каким образом они могли оказаться в Лондоне? Да еще и умудрились при этом на глазах у советников отравить короля, их благодетеля!

– Ни один из друзей Карла не появлялся в Лондоне, Персень!

– Не появлялся? Отчего же тогда умер Жан Второй? Уж не намерены ли вы обвинить в его смерти Эдуарда Третьего?

– Никоим образом. Короля убили здесь, в Париже, и я не вижу иного объяснения его кончины.

Персень, чуть повернув голову, покосился на собеседника, словно сомневаясь в здравости его рассудка. Потом перевел взгляд:

– И вы, Бюси, думаете так же?

– А вам, Персень, как я вижу, все это не кажется загадочным. Ну еще бы, ведь вы ничего не потеряли. Но это пока. Как знать, не переведет ли вас на днях король Карл из обер-церемониймейстеров в гардеробщики.

– Меня? В гардеробщики?!

– Почему бы и нет? А ваше место займет один из друзей короля, скажем, Ла Ривьер. Не верите? Возьмите, к примеру, меня. Я был великим камергером при покойном государе, мне подчинялись камердинеры, цирюльники, меблировщики… вся королевская обслуга; я отвечал за трапезу короля, за его финансы, следил за снабжением двора; а сейчас…

– А сейчас вы, кажется, при лошадях? – усмехнулся Лоррис. – А ваше место занял один из советников Карла, Арно д’Альбре.

– Вы-то сами далеко ли от меня ушли? – огрызнулся Бюси. – Из главного распорядителя двора стали хлебодаром, а вместо вас поставили графа де Сен-Поля.

– Причиной тому смена власти, и этого следовало ожидать.

– Ожидать смерти короля? – встрял в перепалку Персень. – Но разве непонятно, кто рассчитывал получить от этого выгоду?

– Вопрос в том, кто явился исполнителем злодейского замысла, иными словами, чуть ли не главным действующим лицом в постигшем нас горе.

– Вы все еще думаете, что имел место заговор?

– Я смотрю еще дальше, Персень, и догадываюсь о колдовстве. Каким бы ни был злой умысел, но король отбыл в Лондон совершенно здоровым, ничто не указывало на его близкую кончину. Разве смог бы убийца действовать так, чтобы жертва умерла не сразу, а спустя два-три месяца? С ножом в животе он продержится не больше пяти минут, от яда умрет через несколько дней, но в данном случае мы имеем совсем иной итог: несколько месяцев! Так что́ явилось причиной, если не сглаз, а это не что иное, как колдовство!

– По-вашему выходит, короля околдовали еще здесь, в Париже?

– Откуда же взяться колдунье в Тауэре?

– Но кто, как вам кажется, мог это сделать и, главное, каким образом?

– Подозрение падает на… – Лоррис обернулся, поглядел на дверь, прислушался.

Несколько приглушив голос и поманив пальцем собеседника, Бюси закончил мысль:

– …на Анну де Монгарде…

Не успел он договорить, как Лоррис торопливо зажал ему рот рукой; разговор пошел на еще более пониженных тонах.

– Дворец полон шпионов графини. Вас не было довольно долго, Персень, и вы можете этого не знать. Графиня нынче – хозяйка Парижа и самого дворца, ей покровительствуют король с королевой. Одно неосторожное слово – и вас упекут в Шатле, а потом казнят без