– Сволочи! – закричал он. – Не уйдете!!!

Американские танки сбавили ход, но их танк несся как снаряд,два танка, что оказались впереди, бросились в стороны. В последний моментводитель успел дернуть за рычаги, их стальная громада ударила в бок левому.

Страшный грохот перекрыл все звуки. В соседних танкахсодрогнулись, волна взрыва тряхнула их на мягких сидениях. Черная туча, сквозькоторую рвались багровые языки пламени, как стена, встала на местестолкнувшихся танков и не желала рассеиваться.

Танки рассыпались по полю, потеряв строй. Уже три черныхстолба горящего мазута вздымались к небу. Багровое пламя иногда выстреливалотонкими струйками, словно еще находило, чему взрываться. В наушниках стоялкрик, слова командующего тонули в криках на английском, и командир танка двеститри свирепо улыбнулся:

– Не та прогулочка, что обещана?

Их прижимало к спинкам все сильнее. Рев оглушал, но кровьлишь быстрее струилась в жилах, в сердце рос восторг, радость, странноепросветление, это было счастье, которое возможно лишь в такой миг...

Многие услышали в своих шлемофонах почти спокойный голоскомандира, которому исполнился двадцать один год:

– Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто нежелает...

Чужой танк даже не пытался уворачиваться, пятился, пушкалихорадочно стреляла, пулеметы били все, бензобак русского танка внезапно с грохотомвзорвался, но они уже настигали американский танк, ударили на всей скорости,тот откатился, русский танк отбросило, но к удивлению тех, кто видел, он,окутанный огнем и дымом, снова набрал скорость, догнал, ударил еще и еще, ивнезапно американский танк вспыхнул, обе железные громадины скрылись в чернойдымной туче.

Джип остановился на пригорке немного в стороне и позадитанков, отсюда все поле было как на ладони. Кременев, командующийбронетанковыми войсками, побелел, глядя на немыслимое танковое сражение. За егоспиной шумно дышал Кравец, щека была в крови от осколка, а рядом с командующимстоял во весь рост полковник Смитсонсон, командующий танковой группой.

– Черт! – выкрикнул вне себя Кременев, – Такобгадились в войне с чеченцами... А тут такое сумасшествие!

– Что не так? – яростно закричалСмитсонсон. – Почему они так?

Кременев огрызнулся, чувствуя странную смесь страха, жалостии гордости:

– А что делают, когда нападают ордынцы?

– Ордынцы?

– Ну, татаро-монголы.

– Мы не татаро-монголы!!!

– Русские не видят разницы, – ответил онсумрачно. – У вас что, снарядов нет? Или ракеты кончились?

– Нет, но...

– Тогда стреляйте, – велел он. – Или от всехнас останется мокрое место. Да и то на такой жаре...

Американский полковник посмотрел с яростью, на них ведь идуттанки без боеприпасов, но тут же прокричал что-то в микрофон, прикрепленный урта. У Кременева в голове со школьной скамьи застряло только одно слово «Fire»,сейчас он его услышал.

Американские танки разом открыли торопливую беспорядочнуюстрельбу сразу из пушек, пулеметов, а с консолей одна за другой срывалисьпротивотанковые ракеты.

* * *

Командир двести двенадцатого видел, как американские танкиразом, словно по команде компьютера, окутались оранжевыми вспышками. Ихсотрясал грохот выстрелов, лишь немногие из русских танков пыталисьманеврировать, избегать убийственного огня из тяжелых пушек или ракет, другиеже неслись прямо, то ли в ярости забыв обо всем, то ли из-за низкой выучки неумея владеть танком в такой степени.

Он крикнул:

– Мама!.. Я любил тебя!!! И папу!.. Я лю...

Голос оборвался в грохоте. С командного пункта видно было,как танк содрогнулся на ходу, его окутало огнем и дымом, он несся, как пылающийфакел, затем в него угодила еще одна ракета, из черного дыма вылетели кускиметалла, а когда танк пронесся еще по инерции и остановился, скрытый дымом, вполусотне шагов лежала сорванная взрывом башня, а рядом горели останкичеловека.

* * *

– Так обгадились с чеченцами, – повторял Кременеврастерянно, – так обгадились...

Полковник Кравец сказал едко:

– Сейчас они сами чеченцы.

– Что? – вздрогнул командующий. – Чеченцы?

– Сто с лишним миллионов чеченцев, – проговорилКравец. Глаза его покраснели, он сказал вдруг осипшим голосом. – Когда этихсолдат посылали на Чечню, они не понимали, куда и зачем... но сейчас... сейчаспонимают больше того, что им говорите вы.

Командующий угрюмо смотрел на танковый бой, нелепый истрашный. Русские танки без выстрелов мчались на американцев, а там каждый танкбыл окутан огнем из всех орудий. Русские танки горели, вздрагивали от взрывов,одни мчались уже вслепую, ничего не видя из-за дыма и огня, другие догорали смертвым экипажем внутри, остановившись или кружа на месте. Но уцелевшие рвалисьвперед, их было немного, две трети уже горели, но уцелевшие рвались вперед!

* * *

Внезапно Смитсонсон закричал:

– Мы этого не хотели!.. Мы хотим вступить впереговоры!!!

Кременев сказал брезгливо:

– Стреляйте, пока хватит снарядов. Кто будетразговаривать? Каждый танк уже сам по себе.

– Но связь...

– Какая к черту связь, у нас же не ваши чудо-кухни наколесах. Да и не подчинятся самому богу! Озверели. Такие вот бросались наамбразуры... Черт, что с ними? Как этот чертов Кречет успел их всех так... Этоже была шваль, а не армия! Подонки, наркоманы, лодыри, панки, стиляги чертовы!Только и считали часы до дембеля...

За их спинами Кравец сказал мрачно:

– Мы не могли сделать лучшей услуги Кречету, чемвысадить сюда американцев. Теперь все, кто колебался, его люди.

Кременев покосился на его одухотворенное лицо:

– А вы?

– Я?.. Я пойду за вами. До конца.

– Понятно, – прошептал Кременев. Кравец пойдет заним до конца не потому, что верит в право на переворот, а из-за личнойпреданности ему, спасшему его отца от суда. А это тоже победа Кречета, ибо ктоиз современных офицеров знает такие понятия?

– Услугу Кречету оказали еще раньше, – бросил он сгоречью. – Когда НАТОвцы, решив добить Россию, поспешили придвинуть своивойска к границе. Все равно нашлись бы кречеты...

Смитсонсон что-то кричал в микрофон, требовал сведений,русские офицеры видели его белое лицо и вытаращенные в муке глаза:

– Но я не предполагал!... Никто не предполагал! Если бымое правительство знало... нас бы не послали!