востоке выбоину, выбрасывающую клубы черного, подсвеченного пламенем дыма. Он ожидал увидеть там и дракона, но над Джидаштерном не было ничего, кроме дыма.

Как и любой галлийский город, этот окружали высокие башни и стены, центр которых украшали зубцы. Теперь защитные сооружения были бесполезны против врага, который уже находился внутри. Более того, стены служили еще одним оружием, запирая город в кольцо. Все, что находилось внутри, являлось топливом для неистового огня, наполнявшего воздух запахом обугленного дерева и пепла. Дым стелился по побережью, словно черные чернила над Зорким морем.

Дому снова захотелось упереться пятками в бока лошади и проскакать последние несколько миль галопом, а затем ударить по воротам и погнаться за Таристаном по всему городу. «Или он, или я. Одна из двух жизней сегодня оборвется», – пообещал себе бессмертный. Лишь так он мог продолжать двигаться в этом сводящем с ума своим спокойствием темпе.

«Но что если Таристан уже ушел?»

Дом не знал, какой вариант пугал его больше. Шанс не найти Таристана или его меч.

Он снова окинул взглядом город и посмотрел на старую дорогу Древнего Кора, пересекающую прибрежную равнину. Она вела прямо к воротам Джидаштерна, разрезая окружающие земли фермеров. К ужасу Дома, на дороге не было ни человека. Найдя тех девочек в лесу, он ожидал увидеть больше беглецов, но никто не направлялся ни в город, ни прочь. Были только снег и дым, кружащие в адском сером вихре. Даже скрытое облаками море исчезло в нескольких сотнях футов от берега. Казалось, они погружались в небытие.

Сораса держалась поблизости, ее отороченный мехом капюшон был опущен. Прищурившись, она вглядывалась вдаль, черные брови были сведены вместе, полные губы сжаты в мрачную линию. Ее смертные глаза не могли видеть так далеко, как могли глаза Дома, но облаков дыма было достаточно, чтобы ее лицо помрачнело.

– Сколько людей живет в Джидаштерне? – тихо спросил Дом. В нос ударил резкий запах дыма, и его сердце сжалось.

Она равнодушно посмотрела на него.

– Тысячи.

Боль сковала сердце Дома, и он поморщился, издав низкий рык.

– Королеве Галланда едва ли есть дело до собственного народа.

– Неужели ты никогда раньше не имел дело с правителями? – усмехнулась Сораса. – Нет, ее интересует лишь власть. Как и всех остальных.

Дом проглотил возражение, вспомнив о своей собственной правительнице дома, в Айоне. Послание Изибель все еще было свежо в его памяти, ее белая фигура следовала за ним, как тень. «Возвращайся домой». Однажды он уже назвал ее трусливой, и до сих пор не изменил свое мнение.

Сложенные из известняка и камня стены все росли и росли, теперь став, по крайней мере, в три раза выше человека. Они держали в клетке огонь и город, их ворота были плотно закрыты. Дом старался не думать о том, кто или что заперло ворота горящего города.

Из примерно двухсот людей Осковко многие были ранены. Дом не верил, что они способны на штурм чего бы то ни было, не говоря уже о горящем городе.

Он наклонился к Сорасе и понизил голос:

– Учили ли тебя в гильдии искусству осады крепостей?

– По какой-то причине я пропустила этот урок. Я могу проскользнуть за ворота или перебраться через стену, но не с армией на буксире, – проворчала она, оглядывая солдат. Затем задержалась взглядом на Корэйн и Соратниках, избитых, но не сломленных. – Возможно, у Осковко есть идеи.

Дом нахмурился.

– Скорее всего, он лишь еще сильнее замедлит наше продвижение.

– Его отряд ранен и недавно пережил битву, к которой он не имеет отношения. И они все равно едут дальше, – парировала она. – По крайней мере, он заслужил несколько добрых слов.

Бессмертный почувствовал, как его охватил гнев.

– Обычно ты не отдаешь должное людям или их поступкам.

Сораса отмахнулась от него, ее покрытые чернилами пальцы потрескались от холода.

– Про меня можно сказать многое, но я сторонница реализма.

– Что ж, думаю, скоро и принц станет реалистом, – сказал Дом. Он дернул подбородком, указывая на переднюю часть колонны, где ехал Осковко. Сигилла держалась рядом.

Как и Сораса, смертные не могли хорошо видеть город. И все же с каждым шагом принц Трекии все меньше походил на себя прежнего, его лицо казалось обескровленным, от улыбки не осталось и следа. Он то смотрел вперед на город, то поворачивался в седле, чтобы взглянуть на военный отряд. Его практически белые губы были поджаты.

Сораса выглядела такой же ошеломленной.

– Насколько все плохо? – прошептала она, все еще глядя на горизонт. – Скажи мне правду, Домакриан.

Мускул дрогнул на его щеке, пока он изучал город за горизонтом. Огонь отражался от густого черного дыма, окрашивая его в красный цвет. Искры плясали на крышах домов и в облаках, вспыхивая и перепрыгивая дальше. Сторожевые башни и бойницы крепости были пусты, на них не было никакого войска. Языки пламени лизали камень, словно распускающиеся красные цветы.

– В лучшем случае нас ждет пекло, – прошептал он. – Огонь – наше единственное препятствие. – Сораса кивнула, продолжая напряженно вглядываться в даль, и крепче сжала поводья лошади.

– В худшем случае мы столкнемся с пламенем, Таристаном и тем, что еще он призвал из портала Веретена. – Дом оскалился. – Мы смотрим в лицо неизвестности.

Если эта перспектива и испугала Сорасу Сарн, она не подала виду. Вместо этого она расстегнула накидку и скинула ее, обнажив свои старые кожаные одежды, все еще помятые и грязные после бойни у храма.

– Я могу провести нас по городу, – сказала она.

Дом вздохнул, покачав головой:

– Не хочу знать, скольких людей ты убила здесь.

– Ладно, тогда я не стану сообщать тебе точное число, – отмахнулась она. – Итак, мы пройдем через ворота, затем закроем Веретено и выберемся живыми.

Перед мысленном взором Дома появилась светящаяся нить Веретена, тонкая и золотистая, она была окружена бушующим пламенем. На фоне огня выделялся силуэт, худощавая фигура, непокрытая голова. У него было лицо Кортаэля, но Дом понимал, что это не он. «Таристан».

– Домакриан.

Резкий голос Сорасы, произнесший его полное имя, и тон убийцы заставили его вздрогнуть.

– Наша цель – Веретено. Защита Корэйн, – сказала она. Сидевшая позади Корэйн уверенно держалась в седле и, склонив голову, обсуждала что-то с Чарли и Эндри. – Она наш главный и единственный приоритет.

Дом хотел согласиться, но словно онемел. Он уставился на гриву своей лошади. Черную, как и глаза Таристана.

– Если он умрет, все закончится, – выдавил бессмертный.

Он почувствовал, как Сораса сверлит его разъяренным взглядом, но отказывался смотреть ей в глаза.

– А что если этого можно добиться лишь ценой ее жизни? – сухо спросила она.

Услышав это, Дом резко поднял голову и внимательно взглянул на амхара. Она была такой же, как всегда, – гадюка в женском теле. Кинжалы были клыками, а кнут – хвостом. И она всегда носила с собой больше, чем один яд.

Сораса напряглась под его пристальным взглядом, но не пошевелилась и не моргнула, пустив свою лошадь