— Ты знаешь? — спросил он осторожно.

— О чём? — глядя себе под ноги, уточнила я.

Он тяжело-тяжело вздохнул.

Хмыкнул.

Снова вздохнул.

И столько вины было в этих звуках, что мне захотелось посмотреть в его лицо и увидеть соответствующее выражение. Увидеть, что он действительно раскаивается в своём поведении, что он понял…

Но в то же время я догадывалась, что Элор не раскаялся. Потому что говоря о том, что значит для него любить, он был абсолютно уверен в своих словах.

Он неохотно выдавил ответ на мой вопрос:

— О том, что у нас появилась информация о Неспящих.

— И что вы готовите против них боевую операцию, — добавила я.

— Ну, об этом рано говорить, — протянул Элор, и в эти свои слова он верил, что меня несколько удивило. — Отец пока не собирается проводить эту операцию, у нас и так полно дел, с демонами опять же всё слишком неопределённо, с Ареном и Валерией, так что… не думаю, что эту операцию проведут в ближайшие время.

— Тогда почему ты мне ничего не сказал? — резко спросила я и, остановившись, развернулась к нему. Хорнорд тоже остановился, выплюнул изжёванный куст и потянулся к следующему. — Почему даже не намекнул, не успокоил меня тем, что появились хоть какие-то подвижки в этом деле?

— М-м, не хотел обнадёживать, ведь всё так неопределённо…

— Врёшь.

— Но ведь всё действительно неопределённо! — на этот раз он сказал правду. — К тому же, кто знает. — Элор неопределённо взмахнул рукой. — Сегодня они там, завтра тут, возможно, в ближайшее время они сменят место своей дислокации.

В этот раз он не то что лгал, но сильно сомневался в своём утверждении.

— Вы нашли их постоянную базу?

— Любая база в любой момент из постоянной может стать временной, — заметил Элор почти небрежно.

Значит, база постоянная…

— Ты мне ничего не скажешь? — спросила прямо под хруст выдираемого куста.

Прикрыв глаза и вздохнув, Элор снова посмотрел на меня и ответил:

— Прости, но я не хочу обсуждать этот вопрос до того, как ситуация определится. К тому же не факт, что в том месте находятся именно Неспящие, а не какие-то вампиры-отщепенцы. Не факт, что там находятся те, кто участвовал в уничтожении твоей семьи. И, конечно, я бы предпочёл, чтобы ты не лез в бой, а получил виновников твоего горя в личное распоряжение с полной свободой действий после того, как их поймают и обезвредят.

В чём-то он был искренен, в чём-то не очень, но стало понятно, что выяснять подробности придётся самой.

И не об этом ли хотел поговорить Танарэс?

От дальнейшего разговора с Элором меня спасло появление императора.

Не знаю, садовники или гвардейцы предупредили его о покушении на сад, или император случайно заметил неладное, но по дорожке он мчался целенаправленно к нам, указывал на хорнорда и начал с возмущения:

— Ты обещал, что твой зверь не навредит моему парку!

— Так разве он навредил? — картинно удивился Элор. — Он просто дополнительный проход сделал в живой изгороди. Вдруг кому-нибудь пораньше выйти потребуется…

Пока император смотрел на Элора, я поклонилась и бочком-бочком отошла к другой живой изгороди, нырнула в тень её извивов и припустила в сторону башен принцев. Позади раздавались голоса, — сердитый императора и насмешливый Элора, — но я не вслушивалась.

Быстро вернулась к себе, задёрнула шторы, заперла дверь и придвинула к ней секретер. Застыла посередине комнаты.

К Дариону мне попасть трудно — Элор на хвосте сидит, и от императора может избавиться быстро…

С Ланабет встретиться проблематично из-за императора, да и подозрительно будет.

Остаётся Танарэс, с которым можно увидеться в борделе, но не факт, что он хотел поговорить со мной о Неспящих, а не излить душу о переживаниях в период его трансформации под воздействием Нергала.

И всё же я взяла подаренное Элором алое перо, вытащила из ящика лист с высшей степенью защиты доставки и села писать личное письмо Танарэсу.

Не думала, что такое когда-нибудь случится.

И всё же я сообщила ему, в какое время завтра буду в каком борделе.

Встречаться с Танарэсом не хотелось, но… ради дела можно и потерпеть разговоры по душам.

Элор поскрёбся ко мне в дверь полчаса спустя после отправки письма, но я не откликнулась.

Я лежала в постели и со страхом ждала, какой же сон будет у меня в эту ночь.

* * *

Горячие губы на моих губах — подбородке — шее… Горячие руки на спине — талии — ягодицах. Настойчивая чувственность прикосновений Элора, жаркое дыхание, шёпот:

— Скажи правду, скажи мне правду…

И поцелуи — поцелуи — поцелуи. Скользящие по коже пальцы с острыми золотыми когтями…

Проснулась я до рассвета. Усталость ещё вдавливала меня в постель. Усталость, смешанная с жаром возбуждения. Прикосновение белья к напряжённым соскам отдавалось во всём теле чувственным томлением.

И я даже вознегодовать «за что мне это всё?!» не могла, потому что знала за что, и это не добавляло мне настроения.

* * *

— Ты обиделся, — заявил Элор, едва закрыл за собой дверь в мой кабинет.

Я глянула исподлобья на эту рыжую голову, вздохнула и вернулась к документу. Элор почти до вечера продержался, прежде чем подойти ко мне.

— Я тебе конфет принёс. Вкусных, — сообщил он.

Мельком глянув на него, я увидела, как он вытащил из-за спины красную коробочку с золотым бантом.

Он ведь часто мне еду носит — а это входит в брачные ритуалы… Почему я раньше об этом не задумывалась?

— Тебе не хочется их попробовать? — с искренним огорчением спросил Элор.

— Миллориону отдай, он это любит, — огрызнулась я. — А ко мне прошу подходить со сведениями о Неспящих. Иначе, извини, у меня нет времени с тобой болтать.

Я невольно передёрнула плечами. Встречаться с Танарэсом не хотелось, и приближение этой встречи нервировало, а тут ещё Элор со своими конфетами и катастрофическим нежеланием хоть немного меня понять!

«Предложи в обмен на информацию ему подрочить, — посоветовал Жаждущий, и у меня дёрнулось перо. Я уставилась на Элора, а Жаждущий продолжил. — Что-то мне подсказывает, что это предложение он сочтёт достаточно привлекательным».

Элор приподнял бровь и внимательно посмотрел на меня. А я… то ли сон, то ли что, я представила такой обмен.

Потом подумала, что это слишком опасно: Элор может заметить, что его магия в момент возбуждения не причинила мне вреда.

«Но идея хороша», — похвалил себя Жаждущий.