Первые коррективы в задачи, поставленные планом прикрытия границы, были внесены во второй половине дня 22 июня. Выше уже говорилось о переподчинении 8-го мехкорпуса. Некоторые дивизии были перенаправлены в новый район. Так, 14-я кавдивизия была направлена под Кременец. В ее журнале боевых действий этот факт был отражен следующим образом: «В 19.50 дивизия при подходе к Изяславль [от] представителя штаба КОВ О получила новую задачу: выдвинуться в Кременец и организовать противотанковую оборону в горно-лесистом районе, не допуская прорыва противника в направлении на восток, юго-восток и юг. Выход в район Кременец к исходу дня 24.6»[433]. Причины выдвижения именно под Кременец не разъяснялись, но, похоже, именно вечером 22 июня у командования фронта начало складываться предположение о плане противника окружить советские войска в Львовском выступе. Соответственно, кавдивизия была направлена седлать дорогу, по которой мог быть осуществлен удар в тыл Львовского выступа. В дальнейшем это предположение довлело над умами командования фронтом и заметно влияло на принятие решений.

Корректировка некоторых положений плана прикрытия произошла уже в первой половине дня. 5-я противотанковая артиллерийская бригада должна была стать резервом командования фронта вместе с 15-м мехкорпусом. По воспоминаниям командира бригады К. С. Москаленко, командующий 5-й армией М. И. Потапов попросту подмял ее под себя. В пересказе Москаленко командарм мотивировал свое решение так: «Учитывая сложившуюся обстановку, приказываю: бригаде следовать, как я уже ранее сказал, на Владимир-Волынский и во взаимодействии с 22-м механизированным корпусом генерал-майора Кондрусева разбить противника, перешедшего границу, восстановить положение. Границу не переходить. Всю ответственность за нарушение бригадой задачи, предусмотренной мобилизационным планом, беру на себя»[434].

С напутствием «Границу не переходить» бригада Москаленко около 10.00 22 июня выступила навстречу III моторизованному корпусу. Последующие события заставили вспоминать указание командарма «границу не переходить» в лучшем случае с горькой иронией.

Утром второго дня войны окончательно определился расклад сил в наметившемся вечером 22 июня танковом сражении. Назначенный командованием еще вечером 22 июня сбор сил мехкорпусов Юго-Западного фронта в районе Радзехова оказался смазанным и скомканным. Несмотря на принятое решение использовать в контрударе сильнейшее танковое соединение округа – 4-й механизированный корпус, его участие оказалось минимальным. Во-первых, 8-я танковая дивизия не смогла выйти в исходное положение для контрудара из-за того, что саперы поторопились взорвать мосты через Буг, лежащие на маршруте дивизии. Во-вторых, командующий 6-й армией И.Н. Музыченко несколько подкорректировал задачи корпуса, добавив в них помимо Радзехува действия по подпиранию фронта 3-й кавалерийской дивизии. 15-й мехкорпус вышел даже на дальние подступы к месту сражения в неполном составе. Утром 23 июня главные силы 10-й танковой дивизии вышли в район местечка Холоюв, южнее Радзехова. Причем не успел выйти в назначенный район 19-й танковый полк дивизии, задержавшийся из-за трудных условий марша. Именно в этом полку были устрашающие КВ, которые могли стать решающим аргументом в предстоящей схватке. 37-я танковая дивизия корпуса утром 23 июня была еще на марше из Кременца. Даже по плану она должна была выйти в район Радзехова только вечером 23 июня. В Радзехове оставался только передовой отряд корпуса И. И. Карпезо, пока еще не подозревавший о нависшей над ним опасности.

Пока к занятому только передовым отрядом Радзехову с разных направлений спешили колонны советских танков и мотопехоты, на город нацелилось острие немецкого танкового клина. Если задача советским мехкорпусам была поставлена в формате «уничтожить противника», то целью немцев было взять под контроль узел дорог центральной «панцерштрассе». Через Радзехов должно было осуществляться снабжение наступления танковых соединений XXXXVIII танкового корпуса. Это была не просто точка на карте, а один из ключевых пунктов всего Приграничного сражения. Задержка с вводом в сражение 11-й танковой дивизии 22 июня могла дорого стоить немцам, если бы с советской стороны успели подойти резервы и занять оборону в Радзехове. Нужно было спешить. Продвинувшаяся в предыдущий день на 25 км от границы немецкая танковая дивизия (не гиннесс-бук достижение, прямо скажем) уже в 3.30 возобновила свое движение.

В своих предыдущих работах в описании тактических деталей сражения под Радзеховом я был вынужден опираться на воспоминания ветерана 11-й танковой дивизии Густава Шродека. Однако они не в полной мере отражали картину событий и содержат ряд неточностей. Сейчас есть возможность восполнить этот пробел за счет документов.

Второй день войны начался для 11-й танковой дивизии с атаки городка Стоянов, занятого советскими частями (скорее всего, из 124-й стрелковой дивизии). После этого «танковая» боевая группа дивизии, построенная вокруг танкового полка, поворачивает на юг и продвигается к Радзехову. В 2 км севернее него немецкие танкисты напарываются на советские танки передового отряда 15-го мехкорпуса. Авиационная разведка предупреждала о танках, но теперь в их наличии пришлось убедиться самостоятельно.

В 5.15 утра 23 июня первое танковое сражение на Украине началось. Силы были изначально неравны: батальон танков и батальон мотопехоты с советской стороны и усиленный танковый полк с немецкой. Тем не менее лобовая атака на Радзехов проваливается, и немцы выполняют глубокий обходной маневр. Передовой отряд 15-го мехкорпуса около 6.30 оказывается атакован во фланг и тыл с запада, со стороны Юзефува. К востоку от Радзехова простирается обширное болото. Перехват дорог, идущих из городка на юг, мог лишить передовой отряд возможности сохранить технику. Это заставляет советских танкистов отойти от Радзехува. Кроме того, передовой отряд в коротком, но жестоком бою успевает израсходовать боеприпасы. В ЖБД 11-й танковой дивизии отмечается: «В течение первой половины дня севернее и западнее Радзехова разворачивается очень ожесточенное танковое сражение, в ходе которого из 50–60 танков противника, в числе которых имелись тяжелейшие, уничтожено 35».

По нашим данным, немцы потеряли в этом бою 20 танков, 16 противотанковых орудий и до взвода пехоты. Потери передового отряда составили 20 танков ВТ, б танков Т-34, 7 человек убитыми, 11 человек ранеными и 32 человека без вести пропавшими. Уничтожение б танков Т-34 не должно вызывать удивления. Поддержку их атакующим танкам составляли 88-мм зенитки, которые со стационарных позиций могли расстреливать Т-34. Немцы описывали действия советских танкистов в этом бою, как «ожесточенное сопротивление с переходом в постоянные контратаки, не считаясь с потерями».

Однако на этом сражение не заканчивается. В этот момент на сцене появляется сводный отряд 4-го механизированного корпуса. Из-за пригорка одна за другой навстречу немецким танкам выезжают «тридцатьчетверки». Унтер-офицер 11-й танковой дивизии, впоследствии историограф соединения, Густав Шродек как место состоявшегося боя описывает некие высоты к юго-западу от Радзехова. Однако подходящий участок местности лежит к северо-западу от города. Спрятавшись за склоном, немецкие танки навязывают бой накоротке, расстреливая переваливавшиеся через гребень высоты советские танки.