Лежа на животе, он повернул голову, посмотрел назад, между мебелью сервировочной и взломанным мозаичным полом, – и тут Диджей внезапно нагнулся и уставился прямо на Лоуренса между ножками стола и стульями.

Он был похож на Грейс – красивое тонкое лицо, светлые волосы.

Зашуршал пластик, и Лоуренс понял, что Диджей влез под покрытие и теперь протискивается между составленными вместе столами и стульями.

Лоуренс вжался еще глубже под стол, услышал, как скрежещет по клинкерным плиткам пола молния куртки.

Он засопел, уперся спиной в каменную столешницу и ощутил себя в ловушке.

Снова вспомнил про билет на мюзикл. Девушка не поймет, почему он, Лоуренс, так и не появился.

С грохотом падала мебель, Лоуренс слышал, как у него за спиной разлетается стекло; он приближался к другому краю стола.

Лоуренс со стоном дышал, пытаясь придумать, как выбраться отсюда.

Послышался глухой звяк, когда Диджей положил топорик на пол и потянулся к Лоуренсу.

– Оставь меня в покое, ты! – завопил тот.

Диджей схватил его за ногу и потащил из-под стола; Лоуренс лягнул его и высвободился, бросился на другую сторону и встал на дрожащие ноги. Его тошнило; он стал протискиваться дальше между огромными диванами. Перевернул гору белых подушечек, пластик опустился на него, Лоуренс споткнулся, повалился было на пышные подушки, но удержал равновесие.

Он пробрался через баррикаду, качнулся в сторону, ударился плечом о колонну, прошел мимо круглого джакузи и остановился.

Он больше не мог контролировать дыхание, а пальцы руки полностью онемели.

Лоуренс пробежал мимо пустой холодной ванны, увидел слева бассейн для фитнеса, а впереди, поодаль, – детский бассейн с горкой-серпантином.

Лоуренс взглянул мимо бара и увидел Диджея в отражении стеклянной двери солярия.

Диджей бежал по проходу с колоннами, с топором в руке.

Он направлялся в зал с бассейнами и сейчас войдет в двери раздевалки.

Возле его щек покачивались странные полоски кожи.

Лоуренс кашлянул и быстро пошел к большому плавательному бассейну. Надо спуститься в него, перебежать во внешнюю часть, сдвинуть брезентовый тент и выбраться на улицу.

Сердце болело, и двигаться пришлось медленнее; Лоуренс схватился за перила кафельной лесенки, спускавшейся в бассейн. От воды на дне шел затхлый запах.

Лоуренс, дрожа, торопливо спустился по плоским ступеням, побрел по воде, хотел побежать, но было слишком тяжело.

Придонная слизь взбаламутилась, поднялась в воде, доходившей ему до бедер.

Лоуренс тяжело брел по воде, ощущая, как на живот и грудь летят брызги.

На растревоженной поверхности плавали пластыри, купальные тапочки и спутанные волосы.

Лоуренс прошел через повисшие пластиковые ламели и вышел в закрытый брезентом внешний бассейн. Должно получиться. На бассейн был натянут просто толстый брезент, растянутый над чем-то вроде низких стропил.

Лоуренс побрел дальше, ища какие-нибудь стыки в брезенте.

За спиной послышался тяжелый плеск, и Лоуренс обернулся.

Диджей быстро шагал к нему по воде.

Лоуренс понял, что выбраться из бассейна прежде, чем Диджей настигнет его, будет нелегко.

Кончики пальцев покалывало и сводило.

Лоуренс, задыхаясь, отвернулся и побрел дальше, к ближайшему бортику, чуть не упал, но схватился за край.

Он изо всех сил потянул брезент вверх. Тяжелая ткань была натянута так туго, что Лоуренс не смог найти ни малейшей щели.

Он попытался обрушить конструкцию, дернул за нижний край, но тщетно.

Диджей приближался, большими шагами рассекая воду.

Волны от его шагов ударялись о края и плескали на Лоуренса.

Он не мог подсунуть пальцы под край брезента, снова рванул тент, но был вынужден сдаться.

Задыхаясь, он побрел дальше; сердце бешено колотилось, у Лоуренса ни на что не осталось сил, идти было некуда. Он остановился и обернулся.

Лоуренс замер, тяжело дыша ртом; он хотел что-то сказать, но не мог отдышаться. Он сейчас – просто кролик, бьющий лапками в луже собственной крови на дне цинковой бадьи.

Охотник на кроликов медленно приближался, таща по воде топорик с короткой ручкой.

Он уже приготовил магнитофон и кассету; думал, что Лоренс будет сидеть неподвижно за стойкой администратора, руки на столешнице, одна ладонь проткнута ножом, когда остальные придут искать его.

Грязная вода забрызгала полосатую рубашку Лоуренса, под мышками расплылись пятна пота.

– Я знаю, в чем дело, – сказал он, с трудом дыша.

Лоуренс вытянул обе руки, словно пытаясь не подпустить Охотника к себе. Охотник коротко шагнул вперед, схватил его за запястье, вытянул руку и рубанул свою жертву топором над локтем. От удара Лоуренса отбросило в сторону, крик боли заметался между стенками бассейна.

Темная кровь толчками начала выхлестывать из глубокой раны.

Охотник, не выпуская руки Лоуренса, немного развернул его и рубанул снова.

На этот раз лезвие прошло прямо сквозь кость.

Охотник отпустил Лоуренса и смотрел, как тот шатнулся назад; предплечье повисло на сухожилиях, потом оторвалось и с плеском упало в мутную воду.

– О боже, о боже, – стонал Лоуренс; он пытался прижать обрубок к боку, чтобы уменьшить кровотечение. – Чего ты от меня хочешь? Пожалуйста, просто скажи, чего ты хочешь. Мне нужна помощь, понимаешь?

– Грейс – моя мать, и сейчас…

– Они меня заставили, я не хотел, мне было всего семнадцать, – зарыдал Лоуренс.

Потом он замолчал, его дыхание было прерывистым. Лицо побледнело, словно он уже умер. Охотник на кроликов наблюдал за ним – пятна на очках, борода сосульками, кровь проступает на испачканной одежде.

– Я понимаю, что ты мстишь, – сказал Лоуренс и тяжело перевел дыхание. – Но я невиновен.

– Все невиновны, – тихо ответил Охотник на кроликов.

Он вспомнил Рачена, который умер у себя дома на кухне, на глазах у детей. Рачен умер потому, что пришел с ключами, потому, что открыл дверь общежития и привел мать Охотника в Кроличью нору. Тогда-то все и началось. Если бы Рачен тогда сказал “нет”, то теперь спокойно доел бы макароны и лег спать с женой, когда дети уснут. Но в тот день он открыл дверь. Это он открыл дверь, привел мать в Нору и терпеливо ждал причитающейся ему доли.

– Это Вилле все устроил, – задохнулся Лоуренс.

– Мама указала на тебя. Она все про тебя рассказала. – Охотник был спокоен.

– Они меня заставили! Я жертва, я тоже…