Он по-хозяйски сел, указал им на скамьи напротив. Магипослушно, как дети, сели, только Василий задержался, раздраженный, но пересилилсебя, опустился напротив, голос его стал громче:

– Кто ты, назвавшийся Описом?.. Так в древности звалигиперборея… ставшего отцом древних богов Аполлона и Артемиды… Видимо, твойпращур. Что ты хочешь? Зачем разрушил мой сад?

Старик в великом изумлении пожал худыми плечами:

– Я? Я лишь гулял по нему, это вы его ломали и крушили…да еще с каким удовольствием! Правда, я сам люблю ломать и жечь…

Он мечтательно улыбнулся, зубы выглянули на миг, непо-старчески белые и острые, клыки высунулись нестертые. По телу Василияпробежал недобрый холодок.

– Ладно, – сказал он, сердце ныло в предчувствиипоражения, – ты показал свою мощь, старик. Хотя не думаю, что ты сильнее…Но и ты не сможешь повредить нам. Ибо наши источники мощи разные…

Внутренним слухом он различал слова, которые спешносоставляют Укен и Шенг, даже Фивантрокл и другие маги опомнились, лихорадочноищут щели в странной защите гиперборея. Теперь бы задержать разговорами,отвлечь сладкими словами, расспросами.

Старик отмахнулся:

– Да какие там разные.

Василий насторожился, сердце радостно застучало, спросил какможно небрежнее:

– Разве нет?

– Нет, – ответил старик победно, – вы тоже черпалиоттуда же.

– Мы? – спросил Василий быстро. – Но я нечувствую.

Старик сердито отмахнулся:

– А ты напрягись, напрягись! Тыщу лет черпали, а сейчасне могете?

Василий пробормотал:

– Тыщи лет?.. Когда это было?.. А, понимаю. То были не мы,наши предки.

– Пращуров надо уважать, – ответил стариксварливо. – Вот и недоуважались!

Он поморщился, очень уж тупо стучались в его незримый щитмладшие маги, сдвинул брови, и троих магов швырнуло оземь. Василий успокаивающевзглянул на старика, мол, молодые да горячие, не сердись, а сам знаком велелпродолжить, только потоньше, из-под укрытия. Рано или поздно щель отыщется, атогда достаточно быстрого выпада даже слабейшего из магов. А против усилийдвенадцати магов не устоит никакая мощь.

Разговаривая, старик взял в руки вазу, хмыкнул скептически,хотел было поставить обратно, но вдруг глаза расширились:

– Гляди, это ж никак Арпоксаю по зубам досталось?.. Ха-ха!..А это рядом Липоксаю ногу перевязывают?

Он расхохотался, руки тряслись. Василий сказал обеспокоенно:

– Осторожнее!.. Эта ваза стоит…

У странного старика даже слезы выступили отизнеможения. Не глядя, попытался поставить на место, она выскользнула изслабеющих пальцев. Василий сжался, ваза с сухим треском ударилась омраморные плиты. Блестящие черепки разлетелись, как мелкие льдинки подударом молота. Волхв, утирая слезы, пролепетал, кислый от ­смеха:

– Надеюсь, стоила не слишком дорого… ха-ха… Что, в самомделе?.. Никогда бы не подумал!.. На что только золото уходит… А по дорогамсироты ходют.

Он оперся о стену, пальцы уперлись в роскошную картину,вышитую на тончайшем шелке, которую Василий за несметные сокровища получил изЕгипта. Не глядя, сдернул небрежно, вытер вспотевший лоб, звучно высморкался,отчего шелковая ткань вздулась парусом, отбросил, как туго набитую подушку.

Василий ошеломленно и в ярости смотрел на этонадругательство, а в свернутой кулем шелковой занавеси булькало, двигалось,переливалось, квакало гадко и ут­робно.

Маги стояли с каменными лицами. Старик покосился на них,голос был благожелательным:

– Не трать, кума, силы… спускайся на дно.

– Что? – не понял Василий.

– Говорю, на меня это не подействует.

Василий не нашелся что ответить, а Шенг сказал напряженно:

– Это должно действовать на всякого, что надевает личинузверя или птицы…

Старик сказал ухмыляясь:

– Но не на меня.

– Почему?

– А кто сказал, что я человек?

В мертвом молчании Укен вскрикнул:

– Но пробовали и заклятия против демонов!.. Я знаю всео демонах!

Старик отмахнулся:

– О демонах никто не знает много… Впрочем, а я при чем?

– Но как же тогда… либо человек, либо демон! Третьего недано.

Старик почесал в затылке:

– Да? Если не дано, тогда мы взяли сами. Понимаете, дети, яиз невров. Знаете, что это?

Маги мялись, отводили взоры. Василий ощутил холодный озноб:

– Древние легенды говорят о людях-волках… Не о волшебниках,которые могут становиться волками, а о… Великий Боже! Так ты один из тех,которые были еще при… Не могу вышептать, а не то что вымолвить… Невры –это те, что под личиной волков спрятались в ковчеге Ноя!.. Это те, что пошли отЛилит и падших ангелов…

Старик равнодушно отмахнулся:

– С чего бы мы прятались в ковчеге? Там была лишь малаячасть. Остальные дети Адама и Евы спрятались в глубоких пещерах, где ипереждали Большую Воду… Правда, стали гномами да разными… Словом, дети, я васпредупредил. Вы ж знаете, что с каждым поколением народ становится ученее, но вмагии – слабее. Так что подумайте…

Он поперхнулся, откашлялся, сплюнул на пол. На белом мраморерасплылось коричневое пятно, взвился столбик желтого пара. В основаниистолбика шипело, отвратительная язва проела мрамор насквозь.

– Чагу пил, – объяснил он доверительно. – Нопереварил, крепковата…

Он сплюнул снова, едва не угодив на сапог грузному Укену.Тот отпрыгнул с неприличной для его веса поспешностью. Маги остановившимисяглазами смотрели на новую ноздреватую дырку в мраморе. Будто на отполированнуюглыбу льда плеснули кипящей водой!

– Что такое чага? – спросил Василий.

Внутренним зрением видел, как Фивантрокл и Шенг скрепилицепь сильнейших заклятий, добавили двойной щит вокруг магов, и почти безучастнослушал, как старик по-старчески словоохотливо начал объяснять:

– Это такой гриб! Вырастает на старых березах, лечебный!Тыщу болячек снимает как рукой, а еще пригаживается при сглазе и порче… Ежели увас есть березы, я научу варить отвар, только давайте по-хорошему: не трогайтемоего племянника… стодвадцатиюродного со стороны соседки.

Василий оглянулся на своих, сказал быстро, прежде чем кто-тоуспел раскрыть рот:

– Мы еще не решили.

– Вот и решим вместе, – обрадовался старик.

– Как это?

– А вместе, по-любовному. Вовремя я прибыл, вам непридется отказываться от слова.