В прищуренных глазах воеводы росло удивление.

– Нет, я не понимаю… Это ж церковь, а не бурдюк для вина.

Владимиру и самому казалось, что народу втиснулось больше,чем могло поместиться в таком крохотном тереме, размером с просторную селянскуюхату. Скрывая смутное беспокойство, пробурчал язвительно:

– Они на головах один у другого… А бояре вовсе лежат наполу. У христиан так: чем больше вываляешься в грязи, тем угоднее их богу.

Подскакал, без нужды горяча коня, встревоженный Дубок.Оглянулся на толпу, сказал пугливо:

– Народ уже орет о чуде…

– Каком?

– Да вот… заметили, что церковь мала, а народ все заходит.Мол, истинно верующие все поместятся. Церковь, как родная мать, всех примет всвое лоно. Всю Русь может вот так…

Он с надеждой смотрел на князя, который всегда скор нарешения, а сейчас почему-то медлит, колеблется. Воевода тоже несвойственно егодородности ерзал в седле, конь под ним храпел и дико вращал глазами.

– Русь? – переспросил Владимир медленно. – НасчетРуси…

Он оборвал себя на полуслове. Сквозь толпу протискивалсяБелоян, в растрепанной одежде, тяжело опирался на посох. Толпа на этот раз нерасступалась почтительно, слышались смешки, недоброжелательные выкрики.

Владимир хмуро смотрел с высоты седла на седую шерсть назатылке волхва. Челюсти сжались так, что он едва разомкнул их, вместо словвырвался почти рык:

– Ну… что скажешь?

Волхв, тяжело дыша, остановился перед ним, повел дланью:

– Уф… стар становлюсь… Вишь, что там…

– Вижу, – рявкнул Владимир. – Постареешь, когдатак уделали!

Волхв все еще отдувался, на лбу, несмотря на утреннююпрохладу, выступили капли пота, шерсть слиплась, потемнела.

– Уф… – повторил он. – Замучился… пока сумел…

– Что, – сказал Владимир яростно, – что сумел?

Волхв мотнул мордой в сторону церкви. В желтыхмедвежьих глазах вспыхнуло удивление.

– У тебя что, бельма? Не зришь? Вон там, на холме!

– Зрю, – выдавил Владимир сквозь зубы, – я зрюхристианский храм! Куда вон сейчас поперли воевода Дуболом, бояре Терпигора иКрученый, знатные купцы и старейшины из Южного конца…

Белоян удивился, но оглянулся по сторонам, понизил голоспочти до шепота:

– Так чего тебе еще надо? Думаешь, легко мне было все этоустроить?

Владимир с трудом удержал гневный крик. Претич тоже сотвисшей челюстью смотрел на верховного волхва. Дружинники вытягивали шеи, но,похоже, ничего не услышали.

Запах ладана из раскрытых ворот церкви валил все мощнее,торжествующе. Внутри стоял мрак, только слышалось монотонное пение, чтостановилось громче, изредка поблескивали слабые огоньки свечей и лампад, чтотонули в плотном аромате благовоний.

Перед конем князя народ все же раздался, открыл вход вцерковь. Сзади ехали гридни, в руках плети со свинчатками на концах. Владимирповел носом, поморщился. Запах чересчур силен, переборщили. В Царьградевсе же тоньше, поют лучше, а здесь какое-то бормотание вперемешку с тупымревом.

Он заглянул, не слезая с коня, в раскрытые ворота.Темно-багровая темень, слабые, блуждающие, неподвижные искорки. Смутнопроступили словно бы стены, почему-то похожие на тяжелый бархат. Одуряющий лизапах тому виной, монотонное пение, но ему почудилось, что стены медленноколышутся, словно бы живые…

Конь под ним попятился, в испуге присел на зад. Среди окружающеголюда кто-то хихикнул. Владимир понял, что сам непроизвольно отодвигался отчужого храма. Гридни угрюмо молчали. Он вскинул руку:

– Эй, люди! Что застыли как истуканы?.. Церковь еще открыта.Вали туда все, кто желает кланяться чужому богу. Князь не препятствует.

Он дал повод, конь сразу пошел крупными скачками вниз схолма, торопился уйти от опасного места. Гридни пустили коней по обе стороны иследом. Владимир придержал коня только в сотне саженей, оглянулся.

Еще трое-четверо воспользовались его разрешением, ноостальной народ то ли пришел просто полюбопытствовать, то ли колебался, нотеперь вокруг церкви была толпа довольно плотная, однако вовнутрь уже не перли.

– Глядите! – вырвалось у кого-то из гридней испуганное.

Церковь начала подрагивать, слегка приседать, блеск ее крышистал еще ослепительнее. Внезапно крыша словно бы разломилась, обе половинкиприподнялись, а из-под них выплеснулись по обе стороны два рулона белойпереливающейся ткани, развернулись в тончайшие полотна, вздрогнули, завибрировали,взвихряя воздух. Внизу послышались крики. Люди закрывались руками, ловилиулетевшие шапки.

А странные крылья трепетали так быстро, что стали почтинезримыми, только в воздухе смутно блистало нечто яркое, рассыпающее слюдяныеблестки. Обе блистающие половинки крыши как вздыбились, так и застыли, аслюдяные крылья вибрировали все быстрее, церковь начала приподниматься…

Рядом с Владимиром кто-то охнул в ужасе. Церковь тяжелоприподнялась в воздух, под ней мелькнуло шесть жутких крючковатых лап, тут жеплотно прижались к блистающему металлом брюху, народ вокруг этой «церкви»свалило ветром, ползали на четвереньках, орали в ужасе.

Чудовище лишь мгновение висело над толпой, затем сталотяжело подниматься, наклонилось, торчащие жесткие надкрылья изменили наклон, игигантский жук с грозным гудением унесся в сторону леса.

За конями дружинников тяжело тащился Белоян. Его шатало,шерсть на морде блестела от пота. Видя обращенные к нему белые безмолвные лицакнязя с воеводой, сказал вымученно:

– А я уж страшился, что нажрется так, что и зад неоторвет…

Претич икал, не мог остановиться, всегда багровая рожа сталажелтой, как у мертвеца. Владимир прошептал в страхе:

– Что это… было?

– Нет, – сказал волхв, – ты сперва ответь:здорово? Одним махом избавились от Поликтета, Петра Рукастого, боярСинегорских, братьев Заречных… правда, младший остался, но совсем отрок… Да ипочти все христиане… ха-ха!.. сейчас блуждают по кишкам, а выберутся только изкишечника в виде…

Претич перестал икать, дружинники рядом: хоть и сами впортки напустили, но воевода должен быть всегда бодр, он натужно хохотнул:

– В своем истинном виде.

На испуганных лицах гридней начали проступать неуверенныеулыбки. А Претич и вовсе ожил: вверх по холму бежал растерянный ирастрепанный священник с диким и труднопроизносимым для русского слуха именем.Споткнулся, упал, лежа, погрозил кулаком вслед улетевшему жуку:

– Изыди!.. Это были штучки дьявола!.. Он может приниматьразные личины, даже самого нашего Господа однажды сличинит так, что за нимпойдут народы, пойдет церковь и во всем мире не останется таких, кто бы непоклонился Антихристу!..