последствий. Онемение в руке, держащей щит, уже прошло, но вот копящаяся в мышцах усталость давали понять, что затягивать бой не стоило. Её противник, наоборот, с каждой секундой набирал силу. Удары становились всё сокрушительнее. Алёна больше не подставляла щит напрямую, предпочитая просто сбивать вражеский клинок с траектории.

Странно, но страха умереть не было. Смерть, которая смотрела на неё через сузившиеся зрачки разбойника, казалась слишком неправильной, ненастоящей, чтобы придавать ей значение. Воительница отразила очередной удар, сосредотачиваясь на текущей в жилах ярости. Пришло время показать, чего она стоит. Может ли она считать себя воином Света.

«Твоя ярость – могучее оружие. Но сама по себе ярость разрушительна. Она с такой же охотой уничтожит и своего хозяина, и врага. Только скованная цепями воли, ярость может стать тем клинком, что превратит тебя в настоящего воина.»

Так говорил Прохор. Мало кто, взглянув на тяжеловесного священника, мог бы предположить, что тот способен на ту самую ярость, о которой говорил. Но Алёна видела Прохора в бою, поэтому воспринимала все слова, как абсолютную истину. Она знала, какая сила прячется за добродушной ухмылкой.

Движение разбойника становились более размашистыми. Слишком много силы плескалось в его теле, слишком большая ярость клокотала в венах. Воята уже несколько раз промахивался, едва не теряя равновесие. Лишь тот факт, что зелье даровало ему, наряду с мощью, ещё и звериные инстинкты и ловкость, позволяло удерживаться на ногах.

Испепеляющий жар тёк по венам Алёны. Реальность подёрнулась багровой дымкой, свидетельствуя о том, что она подходит к самому краю, тому пределу, где гнев станет сильнее её воли. Время и пространство искажались. Секунды растягивались, а воздух рядом с телом становился вязким и текучим. Захоти она сейчас, его плотность позволила бы в буквальном смысле взлететь над землёй, воспарить над грешной землёй.

Воята заревел, нанося широкий горизонтальный удар на уровне пояса. Он уже пытался таким образом развалить Алёну надвое. Всякий раз девушка отступала, не способная блокировать такой удар. Всякий раз… но не сейчас!

Меч врезался в меч. Два закалённых клинка скрестились, высекая искры. Один из них держал широкоплечий мужчина, чьи мышцы бугрились от переполняющей их наркотической, неестественной мощи. Второй находился в хрупкой девичьей руке. Казалось бы, каким может быть исход? Разве могут быть варианты? Оказалось, что такое вполне возможно.

Меч разбойника остановился, словно на пути встал не клинок в тонкой руке, а стена, вытесанная из сплошного камня. В каком-то смысле, так и было. Багровое пламя, едва заметное в свете разгорающегося вокруг пожара, окружало тело воительницы полностью, с ног до головы. Сила Света, текущая в жилах, наделила девушку силой древних богатырей. Не навсегда, лишь на несколько минут Алёна отринула оковы девичьего тела, став подобием могучего мужчины, способного ударом кулака дробить камни.

Движение, зародившееся в стопе, прошло волной через тело, поднявшись к плечу. Воята не успел заметить, как щит врезался в него с силой тарана. Разбойник отлетел назад, врезавшись в бортовое ограждение. Ярость, клубящаяся в глазах бандита, утихла, сменяясь растерянностью и непониманием. Алёна не собиралась давать врагу время, чтобы разобраться в собственных эмоциях. Воительница перешла в атаку.

Шквал ударов снова и снова отбрасывал разбойника. Он пытался ставить блоки, но всякий раз его сбивало с ног. Даже данная зельем невероятная сила не помогала. Воята в один миг превратился из злобного зубастого волка в щенка, которого едва оторвали от материнской соски. Алёна рубила и колола, превратившись в разъярённую фурию.

Это дало результат. Уже через полминуты Воята, в очередной попытке защититься, неудачно подставил свой меч. Когда клинок Алёны врезался в него, закалённая сталь сломалась с громким звоном. Разбойник замер, ошеломлённый подобным казусом. Воительница же, не замедляя движения, возвратным замахом снесла ему голову с плеч. Та покатилась по палубе, остановившись у самого края борта. Открытые глаза Вояты невидяще смотрели вдаль. Но видели они уже не реальный мир, а открывающиеся врата, ведущие в огромный зал Чистилища…

Напряжение схлынуло. Алёна качнулась, когда Свет покинул её. На место безграничной силе и уверенности пришли усталость и… пустота. Так всегда бывает, сильные переживания на некоторое время «выжигают» человека, делая его равнодушным на определённый период. Защитный механизм психики, не позволяющий слететь с катушек.

Она повесила щит на спину и повернулась к Терентию. Возлюбленный уже поднялся на ноги, хотя сил у него явно осталось немного. Он стоял, пошатываясь, бледный, как ожившая смерть. Сердце девушки сбилось с ритма, она воскликнула:

- Не надо! Ты же ранен! Тебе нельзя перенапрягаться!

Подбежав к мужчине, она подхватила его под плечо, удержав от падения. Слабая улыбка благодарности скользнула по губам Терентия. Он закашлялся, а затем тихо произнёс:

- Ты на самом деле потрясающая, Алёна! Никогда бы не поверил, что ты на такое способна, если бы не видел своими глазами!

Девушка зарделась от смущения. Она завертела головой, пытаясь высмотреть безопасный проход. Корабль уже почти целиком охватило пламя. Где-то там, на причале слышались крики, голоса обеспокоенных людей. Похоже, схватка прекратилась и на место пожара прибывали те, чьей обязанностью было следить за сохранностью порта.

- Не говори ничего. Нам нужно выбраться. Сейчас я найду выход…

Терентий покачал головой. На губах мужчины выступила кровавая пена. Рана, нанесённая разбойником, была слишком серьёзной. Будь Алёна лекарем, она могла бы сама спасти возлюбленного, но витязь не лечит других. Его предназначение – нести в мир справедливость силой оружия. Впервые в жизни девушка испытала жгучее желание изменить свою судьбу. Она была готова отдать всё – мечты о мести, собственные таланты и навыки бойца. Отдать за то, чтобы хоть на минуту обрести силу вылечить смертельную рану.

- Отпу… отпусти меня. Я вижу, где выход, - пробормотал мужчина.

Алёна выполнила просьбу, следя за Терентием. Она была готова подхватить его, если ноги откажутся держать раненого. Но мужчина устоял. Он