class="p1">Хотелось послать к дьяволу всю вселенную и всех Тринадцать Первых, допустивших это. Хотелось послать к дьяволу саму себя.

Деми направила острие кинжала себе в грудь, собираясь покончить со всеми переживаниями разом, как чертова Джульетта, которой ее недавно так хотели видеть. Никчемная человеческая девушка, не обладающая ни каплей магии. Не имеющая возможности никого спасти.

Руки ее задрожали.

Хотя бы капля магии… Капля светлой, исцеляющей магии…

Медленно опустив кинжал, она сорвала со своей шеи амулет и положила его на землю. Ковырнула острием синий камень, слабо поблескивающий в темноте.

Лезвие, отскочив от него, впилось в ее пальцы и окропило белый металл кулона алым. Не чувствуя порезов, Деметра пыталась вновь и вновь, пока руки, сплошь мокрые от крови, не онемели.

Раздался тихий звук, и стекло крошечного сосуда, наполненного чистейшей светлой магией, пошло трещинами.

Деми поднесла кулон к страшной ране Дориана и раздавила его. Капля золотистой, светящейся субстанции упала и быстро впиталась.

Забыв о том, что еще мгновение назад проклинала богов, девушка мысленно воззвала к богине Деметре, обещая пожертвовать всем, лишь бы ее магия сработала.

Купол, окружающий их, растворился в воздухе.

Дрейк и Рубина, все люди, забывшие о войне и собравшиеся поглядеть на представление… не двигались с места. На их глазах творилось нечто невероятное даже для магического мира.

Сначала Деми увидела, как кровь с груди Дориана стала исчезать, а рана – затягиваться.

Две секунды, и Дориан шевельнул пальцами.

И… вновь задышал.

– Деметра, – тяжело прошептал он, открывая глаза и глядя на нее.

Зарыдав во весь голос, она принялась его обнимать.

Где-то за ее спиной прогремел гром, сотрясший площадь.

Вильгельмина Спирита пробила защиту противницы, рассыпавшуюся с ярким сиянием. Это сияние осветило разрушенный дворец и залитую кровью мостовую, все тела погибших и раненых, лежащие на ней…

Юфемия, побежденная старой цыганкой, изнемогшая и обессиленная, отлетела в сторону пылающего костра. Белое платье вспыхнуло как свечка. Она истошно закричала, безуспешно пытаясь сбить огонь. Он охватил ее полностью, и вскоре свет Старлинг померк навсегда.

А поверженный Черный Ворон с грохотом рухнул на мостовую.

* * *

Спальня в Кроу-хаусе уже привычно приютила Деметру на все те дни, когда она отлеживалась в постели. И можно было никуда не вставать, ни о чем не думать, ничего не бояться.

В то время, пока Вильгельмина Спирита с ее ближайшими помощниками – Ричардом Хаттоном, Альбертом Бланшаром, Освальдом Гарретом и Вивьен Ашер – возрождали из пепла дворец и восстанавливали работу правительственных органов, Деми наслаждалась отсутствием политики в своей новой, кардинально изменившейся жизни.

Слуги приносили еду ей в постель, а она отсыпалась за все бессонные ночи.

В соседней комнате лежал Дориан. Мистер Флеминг, осмотревший его утром после роковой битвы, с удивлением отметил, что организм был полностью здоров, несмотря на почти пятиминутную клиническую смерть.

Случай оказался уникальным. Никто и никогда еще не имел возможности воскреснуть после прямого удара кинжалом в сердце. И на свете не существовало людей, способных повторить это.

В народе сразу пошли слухи о Деметре Лоренс – величайшей волшебнице, которая смогла остановить саму смерть. Очевидцы передавали историю чудесного спасения из уст в уста, до тех пор, пока она не начала обрастать новыми, совершенно нереальными и неправдоподобными деталями. Они почти причислили ее к лику святых, поставив наравне с Тринадцатью Первыми, и обитателям Кроу-хауса приходилось скрывать девушку, чтобы не отбиваться от толп зевак.

Разумеется, люди даже не догадывались о том, что она не являлась ни святой, ни даже волшебницей. Отдав всю магию амулета, Деми осталась буквально ни с чем и навсегда застряла в магическом мире. Она больше не могла проходить через порталы и «мосты», и даже чары перемещения не помогли бы пересечь границу. Но это ее пока не волновало.

Деметра радовалась текущему моменту и заходила к Дориану до тех пор, пока ему не разрешили встать с постели. Мистер Флеминг зря перестраховывался, подарив им тем самым целые дни. Десятки часов, проведенных вместе.

Еще через одни покои от Дориана в кровати лежал маленький Морган.

Его извлекли из-под завалов на рассвете следующего дня, после сражения на площади. Рыжий кот-фамильяр Пампкин прикрыл мальчика собой, и Морган отделался лишь переломами ног и ребер.

Он лежал в гипсе, хоть и временно обездвиженный, но вполне довольный жизнью. И его кот совершенно не пострадал.

– Ну что, боец, ты усвоил урок? – спросила Моргана Деми, как-то раз зайдя навестить его.

Мальчик посмотрел на нее исподлобья, насмешливо, точь-в-точь как Дориан, и отодвинул валяющиеся на простыне комиксы и смятые фантики от конфет.

– Усвоил, – нагловато ответил он. – В следующий раз я буду внимательнее и не допущу, чтобы такое случилось. И убью гораздо больше врагов!

– Не будет никакого «следующего раза», Морган, – с улыбкой покачала головой Деметра. – Теперь на Нью-Авалоне настанет мир.

– Это ты так говоришь. А на деле здесь постоянно что-нибудь случается, – возразил мальчик и потрепал по пушистой голове кота, лежащего у него на плече. Фамильяр громко заурчал. – Хочешь мармеладок?

Часто к братьям заглядывал и Дрейк.

Когда Деми смотрела на него, то отмечала, что во взгляде бывшего парня будто бы что-то необратимо изменилось.

Ричард рассказал ей, как храбро он сражался против бунтовщиков вместе с Рубиной и покинул поле боя, не получив ни единого ранения.

После того как Юфемия Старлинг умерла, Черный Ворон пал, а Деметра воскресила Дориана, война угасла сама собой. Люди, какими бы ярыми революционерами ни были, связали все эти три явления между собой и увидели в них знаки, поданные свыше.

Нью-Авалон вновь замер в ожидании, но уже не тягостном, а успокаивающем, приносящем надежду.

Вильгельмина поместила Белого Ворона, вскоре приземлившегося возле своего мертвого брата, в одном из внутренних двориков дворца и, кажется, неплохо с ним поладила. Она распорядилась отремонтировать и залатать его «раны». А скоро выяснилось, что у Ордена было достаточно запасов зелий, обеспечивающих его работу. Именно ими Мия пользовалась, чтобы продлить свою жизнь и выглядеть молодо, как это делал и Винсент Ларивьер.

Оставалось только провести ритуал – к нему тщательно готовились.

Деми так и не могла определиться со своим отношением к старой цыганке. С одной стороны, Вильгельмина ее использовала безо всякой жалости, а с другой… сделала все правильно и этим принесла людям необходимое добро. Не поступи бы она так, на месте Эмайна сейчас находились бы одни окровавленные руины.

Конечно, не все было так радужно, и в первые дни хранителям пришлось постараться, чтобы найти и устранить особо идейных бунтовщиков и фанатичных прислужников Ордена