— Не сердишься? — спрашивала вечерами Касси, прижавшись к груди Эйкке и озабоченно вглядываясь в усталое любимое лицо. — Наверняка ты не так свою жизнь представлял.

— Как я представлял свою жизнь, тебе лучше не знать, — смеялся Эйкке, разгоняя тревоги. — Протей — отличный мальчишка, мне не на что жаловаться. Они вчера с Герионом такую утку на охоте поймали, за какой я бы неделю гонялся. Да и тебе здесь с братом веселее, чем в одиночестве, пока я на учебе пропадаю. Так что, подозреваю, это очередная награда Создателей, а вовсе не испытание, о котором ты печешься.

— Ты — самая главная моя награда, — улыбалась Касси, и Эйкке даже не думал спорить. Зачем, когда у них были куда как более увлекательные занятия, а Протей никогда не заходил в спальню сестры?

Однако чем сильнее приближались экзамены Эйкке, тем тревожнее становилось за брата Касси. Увезти его с собой в Окинос она не могла. А оставаться в Авге совершенно не хотела.

Проблему решил Эйкке еще до того, как Касси извела себя сомнениями и выкрала брата у родителей. Просто однажды пришел и всучил ей бумагу об опеке над Протеем. Подпись там стояла только Ниобеи, потому как дорра Леонидиса разбил паралич и доктор Медомай признал его неспособным исполнять отцовские

обязанности.

— Как? Где? Так не бывает! — не находила слов восторга Касси, а Эйкке только улыбался.

— Бывает, как видишь, — ответил он. — Все на законных основаниях. Свою только подпись поставь, а я засвидетельствую. Имею такое право, — хвастливо добавил он, заставив Касси поверить.

Суток не прошло, как Эйкке разжился свидетельством о получении профессии, и вот надо же, первым делом позаботился о Касси с Протеем. Ну что она могла сказать в ответ? Только броситься любимому на шею и в сотый раз объявить, что он самый лучший на свете.

Как оказалось, такого же мнения о своем ученике был и дорр Сократиус, а потому дал Эйкке настолько добрые рекомендации, что его с руками оторвали бы и в Авгинском суде. Но Эйкке, как и Касси, не желал оставаться в этом городе, с которым у них обоих было связано столько неприятных воспоминаний, а потому на службу он определился уже в Окиносе и с первой же зарплаты добил необходимую для свадьбы сумму.

И они решили больше не откладывать.

Была ли на свете девчонка, счастливее Касси?

Она купалась в любви и радости. Чудесный брат, наконец-то переставший пугаться каждого шороха и теперь носившийся по поляне за бабочками, грозясь перевернуть свадебный пирог. Чуткая мама, оправившаяся от предательства первого мужа и нашедшая в своем сердце место для другого мужчины, решившись довериться ему и купаясь в собственном счастье. Лучший друг, не испугавшийся шестидневного переезда, чтобы поприсутствовать на Кассиной свадьбе, и светившийся не хуже невесты, глядя на молодую жену. Все они были рядом в самый главный день ее жизни.

Но, шагнув из шатра на поляну, где ждал ее Эйкке, она видела только его одного.

Нарядная туника, пронзительный взгляд серых глаз, чуть вызывающая влюбленная улыбка.

Создатели! Он самый невероятный на свете! Касси не уставала восхищаться Эйкке и благодарить Создателей за то, что однажды он выбрал своей целью дом ее отца и попал в ловушку ее мачехи. Разве можно было тогда подумать, что столь ужасно начавшееся знакомство позволит Касси узнать настоящего мужчину и обрести настоящее счастье? И теперь она торопила время только для того, чтобы поскорее коснуться рук Эйкке, почувствовать его тепло, услышать какие-нибудь

провокационные, но бесконечно нежные слова — Касси их обожала. Кто только придумал эту обязательную ночь порознь перед свадьбой? Касси извелась без любимого и не один десяток раз мысленно пообещала себе, что подобного больше не повторится. Впрочем, второй раз замуж она точно не собиралась.

У них с Эйкке была совершенно уникальная свадьба. Гостей на ней собралось немного, зато среди них было четыре дракона: незнакомый Касси Лассе, неугомонный Рейме, мечтательница Тайра и Ливи — младшая сестра жениха. Наверное, сами Создатели однажды столкнули отправившегося на охоту Эйкке и летевшего на Драконий остров Рейме в той самой пещере, где когда-то освобожденные Тидеем пленники скрывались от людей. С тех пор Рейме нет-нет да и заглядывал к старшему товарищу в гости, умудрившись крепко сдружиться с Протеем, несмотря на значительную разницу в возрасте. Он и передал сородичам приглашение Эйкке и Касси на свадьбу.

— Отец хотел, но, сам понимаешь, он бы тут вообще всех распугал, — весело тараторила Ливи, с любопытством знакомясь с человеческим бытом и беззастенчиво оценивая избранницу брата. — Элийна передавала всяческие пожелания добра и очень расстраивалась, что не смогла присутствовать: они с Вальде ждут первенца, вот он ее и не отпустил. Лассе вон зато увязался, как будто ждет его здесь кто! Мы с ребятами ночью ускользнуть хотели, так ведь и тогда подкараулил…

— Ладно, — рассмеялся Эйкке, — разберемся. Скажи мне лучше, сестренка, где ты говорить по-человечески выучилась?

— Так Рейме спасибо надо сказать! — живо отозвалась Ливи. — Говорит: хочешь с братом общаться — учись! Ну а мне чего? Я и научилась!

Эйкке, перекинувшись с ней еще парой фраз, направился к стоявшему поодаль товарищу, а Касси, приветив столь замечательных гостей, помчалась переодеваться к свадебной церемонии.

Что ж: струящаяся юбка в пол, широкий, расшитый драгоценными нитями пояс под грудью, белые цветы в темных волосах — и сверкающий взгляд — Касси откровенно нравилась себе. Будет и Эйкке кем восхищаться. Хотя, кажется, он восхищался ей любой.

Глаза в глаза — Касси забыла и о музыке, и о гостях, и о традициях. Она просто шла навстречу своей судьбе и своему счастью и чувствовала, как то уже привычно заполняет грудь и волнует разошедшееся сердце.

«Я тебя люблю!» — безмолвно говорил Эйкке и улыбался Касси одной ей понятной самой преданной улыбкой.

«Я тоже тебя люблю, Эйкке! Очень!» — отзывалась мысленно Касси и снова торопила время и твердящего заученные слова ритуала церемониймейстера, чтобы наконец произнести самую главную фразу вслух. И пусть Эйкке знал ее лучше, чем свое имя, она еще ни разу не казалась им обоим лишней.

— Я тебя люблю!

— Я тоже тебя люблю, Эйкке! Очень!

На горизонте вспыхнула и погасла опаловыми искрами зарница.

Эйкке улыбнулся и притянул Касси к себе.

Тидей стоял у дверей дома дорини Дафнии и смотрел себе под ноги. Он подозревал, что чуть поодаль Эйкке и Кассандра прожигают его спину взглядами, ожидая от него решительных действий, но не мог заставить себя постучать. Казалось, именно сейчас, в эти самые секунды и решается его судьба. Ничего не стерлось и не забылось. И сердце билось с той же силой, что и пять лет назад, при одной лишь мысли, что скоро он увидит дорини Дафнию. Казавшуюся такой близкой в своей свободе от мужа и такое далекой в своей ненависти к нему, Тидею. Что бы ни говорила Кассандра, а эти года никуда не денутся. Но, быть может, она права в необходимости все прояснить? Слишком долго Тидей позволял себе существовать иллюзиями, понимая, что без них попросту не справится. Но сейчас впереди была новая жизнь, и упиваться лишь ими было обычной трусостью. Той самой, за которую столь сурово наказывают боги. И Тидей однажды уже вызвал их гнев.