Он повернулся к Рюрику:

— Твоя держава будет из вторых. Потому что ты понимаешь главное — власть существует не ради власти, а ради людей. Ради того, чтобы создать мир, где каждый может жить без страха, растить детей, торговать, создавать, верить по-своему.

Рюрик долго смотрел на своего наставника, затем кивнул:

— Я постараюсь быть достойным твоего доверия. И этого меча.

Он встал, подняв оружие к небу. В лунном свете лезвие словно светилось изнутри, отражая звёзды.

— Я назову его Заря, — сказал Рюрик. — В честь новой эпохи, которую мы начинаем. И в память о тебе, который привёл меня к ней.

Виктор тоже поднялся:

— Хорошее имя для меча. Заря — это не только начало дня, но и обещание будущего.

Они стояли рядом на берегу реки — молодой князь и древний бессмертный. Учитель и ученик. Создатель и созданное. Между ними протянулась невидимая нить понимания, которая не оборвётся даже с расстоянием и временем.

— Пора возвращаться, — наконец сказал Рюрик. — Нужно подготовить всё для погребального обряда. И сообщить людям о смерти Синеуса.

Виктор кивнул, и они направились обратно к крепости. Но в этот раз — не наставник впереди и ученик следом, а плечом к плечу, как равные. Как должно быть, когда ученик превзошёл учителя, и дальше должен идти своим путём.

### РЮРИК

Погребальный костёр горел высоко, пламя взвивалось к ночному небу, унося с собой душу Синеуса к чертогам предков. Жители Ладоги собрались на берегу реки, провожая в последний путь среднего из трёх братьев-основателей.

Рюрик стоял у костра, облачённый в тёмные одежды, с непокрытой головой. Ветер трепал его волосы и бороду, играл с языками пламени. На груди князя лежал молот Тора — символ силы и защиты, принятый варягами с севера.

Рядом с ним стояла Хельга, её лицо было серьёзным и сосредоточенным. Как будущая княгиня, она принимала участие в обряде, подавая Рюрику ритуальные предметы, которые он бросал в огонь.

Виктор держался чуть поодаль, наблюдая за церемонией с выражением вечной печали на лице. Для него, видевшего смерть тысяч людей за свою долгую жизнь, каждое прощание всё равно оставалось болезненным напоминанием о преходящей природе всего сущего.

— Синеус, сын Годеслава, брат мой и соратник, — громко произнёс Рюрик, обращаясь к костру. — Ты был мудрым советником, честным торговцем, справедливым правителем. Твоим умом и трудом мы создали то, что останется на века.

Он бросил в огонь серебряную монету — символ торговых талантов Синеуса, а затем свиток пергамента, на котором был записан один из первых торговых договоров новой державы.

— Сегодня ты уходишь в край вечного света, к нашим предкам и богам. Но память о тебе останется здесь, в делах твоих, в законах, которые ты создал, в торговых путях, которые ты проложил.

Хельга подала ему кубок с медовым напитком. Рюрик отпил глоток, а остальное вылил в костёр. Пламя взметнулось выше, зашипело, словно благодаря за подношение.

— Мы не кладём тебя в погребальную ладью, как принято у наших предков, — продолжил Рюрик. — Ибо ты сам сказал, что хочешь остаться в этой земле, которую мы избрали своим домом. Но мы отправим с тобой всё необходимое для путешествия в иной мир.

Он бросил в огонь кинжал Синеуса, его гребень, любимую чашу, несколько монет из разных земель — всё то, что средний брат ценил при жизни.

— А когда прах остынет, мы соберём его и отвезём в Новгород, на холм, где видны и город, и река, и лес. Там ты будешь покоиться рядом с Трувором, как и хотел. Братья, разлучённые жизнью, но соединённые в смерти.

Рюрик замолчал, глядя на пламя, в котором исчезало тело брата. В толпе раздались тихие рыдания — Синеуса любили в Ладоге за