гражданами не придуман. В самом деле, по отношению к кому, к чему формировать мораль? Наш следующий проект как раз связан с новой русской идентичностью. Каждый художник нашей галереи, выступая в роли эксперта, приносит 30 вещей, которые он по тем или иным причинам считает русскими. Потом критики обоснуют свое мнение в печати. Этот корпус текстов — еще не новая русская идея. Это будут всего лишь рассказы о русских вещах. Спустя время возникнут обобщения, и постепенно сложится новая русская идентичность.

«Партия под ключ»

— В конце 80-х активно утверждалось, что художник вне морали. В творчестве он имеет право на все. Участникам ваших акций нравится эпатировать, шокировать публику. Чем вы объясняете это стремление?

— Художник имеет право на негативистскую концепцию, потому что он находится в безопасном пространстве. Одним жестом он может показать границы, предел дозволенного, и это заметят все. В Политехе мы устраивали акцию под названием «Партия под ключ», и Саша Бренер представлял «Интернационал неуправляемых торпед». Он забросал публику сырыми яйцами и, в частности, испачкал костюм Ролана Быкова. После нас руководство Политехнического музея решило сдавать зал в аренду только с охраной. Представьте, через несколько дней там собрались настоящие радикалы, и между ними произошла потасовка, которую остановили охранники. Иными словами, наша акция подвигнула начальство музея к мерам защиты. Еще пример. Появись Олег Кулик на год раньше, Жириновский не одержал бы победу на выборах в Госдуму-93. Кулик продуцировал способ поведения Жириновского в культурном пространстве, что, как вы понимаете, безопасно. Ведь если Олег станет великим художником, трагедии не случится. А если Жириновский выиграет президентские выборы — не приведи Господи. Добавлю, что никто из художников нашей галереи не переносит свою художественную позицию в жизненную сферу.

— Как живет галерея?

— Как правило, мы начинаем работать с художником, когда он, что называется, некредитоспособен. Мы заключаем контракт — он спокойно работает, галерея его содержит.

— Сколько стоит содержание одного художника?

— Этот путь прошли человек 12. И в каждом случае, все происходило по-разному. Скажем, Мартынчики (муж и жена — один художник), которых я привез из Одессы, потребовали больших расходов. Почти полтора года ушло на их продвижение. На становление Валерия Кошлякова — полгода. После того как уровень продаж превышает мои затраты, контракт прекращается. И в дальнейшем мы устанавливаем процентное соотношение. Если с художником мы работаем постоянно: устраиваем выставки, рекламу, печатаем каталог, — то 50 на 50. Если перед нами стоит задача организовать экспозицию, и мы работаем с картинами, как с товаром, то галерея получает 25 процентов. Плюс существует закупочная политика. В течение года, когда галерея содержит художника, мы приобретаем две-три его работы. Ведь покупаем недорого. А через некоторое время наблюдаем его творческий рост. Следовательно, цены на его работы постепенно увеличиваются.

— Как соотносится цена на картины современников для российских и западных покупателей?

— В России она составляет примерно 40 процентов от цены на Западе. Бывает, для западных музеев мы тоже делаем скидки до 30 процентов, оговаривая, что он не перепродает работу в течение 10 лет. Это обязательное условие, поскольку в начале работы я сильно накалывался. Приходили известные люди, и говорили, что они хотят создать музей современного русского искусства и потому настаивают на цене вдвое ниже назначенной. Я уговариваю художника («музей — это очень важно»), он с трудом соглашается. А через три месяца получаю письмо из Франции с фотографией проданной картины и с просьбой сообщить информацию о ее авторе. Мало того, что я потерял картину, деньги, художник мог заподозрить меня в получении сверхприбыли. А нечеткости в оплате труда художников я не допускаю.

— Что заказывают у вас «новые русские»?

— Как правило, они хотят украсить свой офис. Эта работа стала основным источником нашего дохода. Я хочу убедить клиента, что ему нужно не только обустроить пространство, но и составить коллекцию. Я говорю: сейчас в России работают 80 тысяч художников. А в профессиональной среде знают приблизительно 50 мастеров каждого периода. И важно, чтобы он приобрел картину современника, который входит в число тех, кто останется в истории. Я продолжаю: искусство — это возможность попасть в будущее. Простота этой мысли многих обезоруживает. Есть искусство, которое отражает время, фиксирует его. Именно оно даст представление потомкам об искусстве конца XX века. Стараясь быть объективным, я говорю, что знаю 130 российских художников, которым гарантировано место в истории искусства.

ГАЗЕТА КУЛЬТУРА

08.06.1996

Что-то брокеры в почете

При советской власти «лирикам» приходилось несладко. Но и нынешняя экономическая ситуация расцвету учреждений культуры тоже не способствует.

Конфликт, длящийся целый год в стенах Государственного музыкального училища им. Гнесиных, столетний юбилей которого будет отмечаться в следующем году, в полной мере отражает проблемы, стоящие перед любым отечественным учебным заведением. Минкульт РФ выделяет ему 50 процентов от уровня четвертого квартала прошлого года, на которые уже невозможно свести концы с концами. О регулярных задержках с выплатой зарплаты и говорить не стоит (а средняя зарплата в марте 1994 года составила 50 тыс. рублей). Все это вынудило коллектив Гнесинки попытаться найти выход, поскольку слова директора М. Д. Ворожеева «не волнуйтесь, нам все отдадут» не утешали.

Кроме знаменитого 12-этажного здания на Воровского, где нередко в последнее время отключают воду и лифты из-за знакомой до боли нехватки денег на хозяйственные нужды, Гнесинское училище располагает эстрадным филиалом, размещенным на Б. Ордынке, 27. Нетрудно догадаться, что денежный «котел» общий, хотя источников доходов два: и на Воровского, и на Б. Ордынке администрация сдает свободные помещения плюс валюта, получаемая с иностранных студентов классического, разумеется, отделения. Правда, сколько денег в этот «котел» попадает, мало кто знает. Документы, касающиеся финансовой деятельности эстрадного филиала, М. Д. Ворожеев не показывал членам инициативной группы буквально до последних дней. Хотя его полномочия сомнительны: еще 23 ноября на общем собрании директору было выражено недоверие.

Недовольство «классиков», по сути, нахлебниками — эстрадным отделением — возрастало. Наконец, 28 апреля приказом № 321 за подписью министра культуры Е. Сидорова было объявлено о преобразовании эстрадного филиала Высшего государственного музучилища им. Гнесиных в Государственное музыкальное учреждение эстрадно-джазового искусства. Прошло две недели, а комиссия по разделу имущества, материального обеспечения и штатов, увы, не назначена. И что значит «преобразование», когда речь идет о полной автономии, то есть о создании нового учебного заведения со всеми вытекающими отсюда денежными затратами. Кто их возьмет на себя? Министерство культуры или Гнесинка?

Вопросов накопилось в самом деле немало. Требует серьезного пересмотра учебный план. 400 преподавателей на 950 студентов — слишком много, значит, занижена почасовая нагрузка. И