– Да. Я хочу повидаться с детьми.

– Ну… Когда?

– Сегодня вечером, завтра – я не спешу. Ехалне торопясь, любовался окрестностями. У меня нет определенного плана.

– Ну разумеется, Нейт. Думаю, мы это устроим.Но дети очень заняты, ты же понимаешь: школа, занятия балетом, футбол.

– Как они?

– Прекрасно. Спасибо, что спросил.

– А ты? Как ты поживаешь?

– Отлично. Мне нравится Орегон.

– У меня тоже все в порядке. Спасибо, чтоспросила. Я трезв и здоров, Кристи, честное слово. Я наконец покончил и спьянством, и с наркотиками. Кажется, я брошу адвокатскую практику, но у менядействительно все в порядке.

Она слышала это много раз.

– Очень хорошо, Нейт, – ответила Кристи,тщательно обдумывая каждое слово.

Они договорились поужинать вместе на следующийдень. У нее было достаточно времени подготовить детей, прибрать в доме, и Теомог решить, как ему вести себя в этой ситуации. Чтобы отрепетировать встречу ипредусмотреть пути к отступлению.

– Я не помешаю вам, – пообещал Нейт напрощание.

Тео решил задержаться на работе и тем избежатьнеприятной встречи. Нейт крепко обнял Энджелу, за руку поздоровался с Остином.Он заранее поклялся себе не разглагольствовать о том, как они выросли. Кристицелый час без дела околачивалась у себя в спальне, чтобы дать возможность отцузаново познакомиться с детьми.

Он не стал каяться перед ними в том, чего ужене мог изменить. Они просто сидели на полу в гостиной и разговаривали о школе,балете, футболе. Сейлем был намного меньше Вашингтона, и дети прекрасноприжились в этом городке, у них появилось множество друзей, им нравились школаи учителя.

На ужин, продолжавшийся около часа, подалисалат и спагетти. Нейт рассказывал о бразильских джунглях, где он искал своюклиентку. Судя по всему, Кристи читала не те газеты и ничего не знала о делеФилана.

Ровно в семь Нейт сказал, что ему пора: детямнужно делать уроки и завтра рано вставать в школу.

– Папа, у меня завтра футбольный матч, –сообщил Остин, и у Нейта замерло сердце. Он уже не помнил, когда его последнийраз называли папой.

– Это у нас в школе, – добавила Энджела. – Тысможешь прийти?

Вся его бывшая семья затаив дыханиепереглядывалась в ожидании ответа. Нейт не знал, что сказать.

Неловкость разрядила Кристи:

– Я тоже там буду, мы сможем поговорить.

– Разумеется, я приду! – с облегчениемвоскликнул Нейт. Дети обняли его на прощание. Вспоминая на обратном пути этусцену, он решил, что Кристи захотела понаблюдать за ним два дня подряд, чтобыубедиться – он действительно не пьет. Ей хорошо были известны все признакипохмелья.

Нейт пробыл в Сейлеме три дня. С гордостьюпонаблюдал, как его сын играет в футбол, напросился еще раз на ужин, но толькопри условии, что и Тео будет дома. Пообедал с Энджелой и ее друзьями в школе.

Но пора было уезжать. Детям нужно возвращатьсяк обычной размеренной жизни. Кристи устала притворяться, что между ними никогданичего плохого не было. А Нейт привязался к детям и пообещал, что будетзвонить, писать по электронной почте и что они скоро снова увидятся.

Из Сейлема Нейт уезжал с тяжелым сердцем. Какможно было опуститься настолько, чтобы потерять такую чудесную семью? Он почтине помнил, какими были его дети в раннем возрасте – ни их детских игр, нимаскарадных костюмов на Хэллоуин, ни рождественских каникул, ни прогулок помолу. Теперь они были почти взрослыми, и их воспитывал другой человек.

Свернув на восток, Нейт влился в потокавтомобилей.

Пока Нейт ехал по Монтане, размышляя о Рейчел,Хэрк Геттис подал прошение об исключении из дела ее письменного объяснения по поводуопротестования завещания другими наследниками. Прошение было подано седьмогомарта. Прошло почти три месяца со дня смерти Троя Филана, около двух – с тогомомента, как Нейт О`Рейли формально стал защищать интересы Рейчел Лейн, тринедели после предоставления суду документов, до слушаний оставалось четыремесяца, а у суда все еще нет официально заверенных подписью ответчицыполномочий участия в процессе ее адвоката. В деле вообще нет ни одногодокумента, подписанного ею лично, резонно указывал Геттис.

Хэрк называл Рейчел в своем прошении не иначекак “фантомной стороной” процесса и утверждал, что он и его коллеги сражаются стенью. Если женщина претендует на одиннадцать миллиардов долларов, то она моглахотя бы подписать согласие на вступление в права наследства, как предписываетзакон. Если уж она нашла возможность нанять адвоката, то, несомненно, всостоянии вручить ему официальные полномочия.

Время, конечно, работало на прочихнаследников. Каждая новая неделя, проходившая без ответа от Рейчел, укреплялаих во мнении, что мисс Лейн не заинтересована в исходе процесса. Во времяутренних совещаний по пятницам адвокаты просматривали записи свидетельскихпоказаний и вырабатывали стратегию поведения на суде. Но большую часть времениони посвящали догадкам о том, почему Рейчел никак официально не обозначает своеучастие в деле. Забавное предположение, что она не хочет вступать в праванаследства, волновало их несказанно. Оно было абсурдно, тем не менее всплывалокаждую пятницу.

Недели складывались в месяцы, а победительницалотереи не спешила получить выигрыш.

Была еще одна существенная причина оказыватьдавление на адвокатов, защищающих последнюю волю Троя Филана. Называлась онаСнид. Хэрк, Йенси, Брайт и Лэнгхорн, просматривая показания своей “звезды” ивыучив их уже наизусть, все больше сомневались, что он сможет убедитьприсяжных.

Проблема со Снидом была очевидна. Он лгал, алжецов в суде в конце концов разоблачают. После неубедительного бормотанияСнида на предварительном опросе адвокаты боялись выпускать его на слушания.Стоило еще пару раз публично уличить его во лжи – и дело можно считатьпроигранным.

Прокол с родинкой сделал абсолютно бесполезнойв качестве свидетельницы и Николетт.

Дети Филана особого сочувствия не вызывали.Кроме Рэмбла, производившего самое отталкивающее впечатление, все они получилипо пять миллионов в качестве стартового капитала. Ни один из членов жюри не могзаработать такую сумму за всю жизнь. Можно было, конечно, упирать на то, чтоотпрыски Троя выросли без отца, но половина будущих присяжных тоже навернякапроисходят из неполных семей.