Вы, может быть, не поверите, друзья, но мы были настолькожестоки, что лишили ребенка невинности, воспользовавшись для этого заостреннымкамнем; потом обвили ее зелеными побегами куманики, растущей в скалах,привязали к козочке, столкнули обеих в пропасть и, затаив дыхание и вытянувшеи, смотрели, как они падают и исчезают в море. Оргазмом мы были обязаны еще итому факту, что это было двойное убийство, ибо тем самым мы обрекли на вернуюсмерть и больную мать девочки.

— Вот так я люблю творить зло, — заявила яподругам, — это надо делать с размахом и вкусом или вообще не заниматьсяэтим.

— Ты права, — согласилась Клервиль, — но мызабыли спросить девчонку, где живет ее мать. А было бы здорово посмотреть, какэта тварь издыхает от голода.

— Ах ты, проказница! — восхитилась я. —По-моему, на земле нет никого, кто мог бы сравниться с тобой в утонченном пороке.

И мы продолжили прогулку.

Желая узнать, что представляют собой счастливые жители этогоострова, насколько сильны и выносливы мужчины и насколько соблазнительны ипрелестны женщины этого славного неаполитанского племени, мы нанесли визитместному губернатору и передали ему послание Фердинанда.

Он прочитал его и сказал озадаченно:

— Я удивлен, что королю пришло в голову дать мнеподобное распоряжение. Разве не знает он, что я здесь скорее шпион, следящий залюдьми, нежели представитель короны? Ведь Капри — это республика, гденазначенный королем губернатор является президентом. По какому же праву еговеличество хочет, чтобы я отдал вам на потеху своих честных и законопослушныхграждан? — Признаться, сударыни, это очень деспотично со стороны Фердинанда,которому пора бы понять, что здесь он уже не деспот. Я тоже люблю такиеразвлечения, но не всегда нахожу их в этих местах, где нет публичных шлюх иочень мало подходящих служанок и лакеев. Тем не менее, раз король пишет, что выне постоите за ценой, я могу предложить вам одну мою знакомую, вдову торговца,у которой есть три дочери. Она любит деньги, и я не сомневаюсь, что вы ееуговорите. Ее дочери родились на Капри,

одной пятнадцать, другой семнадцать, а старшей двадцать лет,и на всем острове нет ничего прекраснее. Какова ваша цена?

— Тысяча унций за голову, — сказала мояподруга. — Тем более, что средства на удовольствия идут не из нашегокармана, и вы, губернатор, получите такую же сумму. Но, кроме того, нам нужнытри самца.

— За них я получу столько же? — поинтересовалсяжадный чиновник.

— Несомненно. Мы не торгуемся в таких делах.

И добрейший синьор устроил все как надо, а за свои хлопотыне попросил ничего, кроме позволения присутствовать на спектакле.

Девочки в самом деле были великолепны, юноши — сильны,крепко сложены и оснащены превосходными членами. Насладившись ими, мы спарилиих, и после дефлорации им было ведено вернуться в наши потроха и сбросить свойпыл там, так как им было разрешено только сорвать розы. Спектакль привелбеднягу губернатора в экстаз, он смотрел и мастурбировал до бесчувствия; оргиипродолжались всю ночь напролет, ведь в такой сказочной стране было бы грешнотратить время на что-нибудь другое, кроме целительных плотских наслаждений. Мыпокинули остров, даже не отдохнув после трудов, но щедро заплатив губернатору иобещав передать Фердинанду его извинения за то, что он не смог принять наслучше, будучи стесненным в действиях в силу своей должности.

На обратном пути в Неаполь наше судно снова шло у самогоберега, так как мы не могли оторвать ошеломленных глаз от неописуемых красотэтого побережья. Мы посетили виллу Масса возле Сорренто — жилище ТоркватоТассо, очаровательный грот Лила де Рико и, наконец, Кастелламаре. Там мывысадились и осмотрели Стабию, погребенную так же, как Геракланум; сюда частонаведывался Плиний Старший навестить своего друга Помпея, в чьем доме он спал вночь знаменитого извержения, которое стерло с лица земли этот город вместе сокрестными селениями. Попутно хочу отметить, что раскопки ведутся очень медленно,и в то время, когда мы были там, рабочие откопали всего лишь несколько зданий.

После чего мы, изрядно уставшие, поспешили туда, где ждалнас отдых, и наконец вернулись в княжескую резиденцию и известили короля освоем прибытии, поблагодарив его за то, что он сделал наше путешествие стольприятным и полезным.

Несколько дней спустя мы получили письмо от его величествакороля Неаполя с приглашением полюбоваться с балкона королевского дворца однимиз самых необычных зрелищ в его владениях, которое называется праздникУгощения. Я часто слышала о нем, но в действительности это празднествооказалось совсем не таким, каким я его представляла.

Шарлотта и Фердинанд приняли нас в будуаре, окна котороговыходили на площадь, где должно было состояться представление. С ними были ещедва человека: уже знакомый вам Ла Ричча и герцог Гравинес, мужчина пятидесятилет, известный распутник.

— Если вы не знакомы с этим развлечением, — сказалкороль, когда мы кончили обедать, — вы, возможно, найдете его довольнопримитивным.

— Если в нем есть что-нибудь варварское, сир, оно намнепременно понравится, — ответила я. — Между прочим, я за то, чтобывозродить грубые обычаи и гладиаторские бои во Франции, ведь дух нацииукрепляют кровавые зрелища, а там, где их нет, мы видим упадок и вырождение.Вспомните, во что превратились великие властители мира, когда недалекийимператор, возведя на трон Цезаря христианство, закрыл в Риме все цирки: ваббатов, монахов и прочую худосочную братию.

— Совершенно с вами согласен, — сказалФердинанд. — Моя цель — возродить поединки между человеком и зверем и дажемежду людьми; именно к этому я стремлюсь, Гравинес и Ла Ричча поддерживаютменя, и я надеюсь, что так оно и будет.

— Что значит для нас жизнь этих презренныхсуществ, — добавила Шарлотта, — когда речь идет о нашихудовольствиях? Если у нас есть право заставить их резать глотки друг другу радинаших интересов, почему они не могут делать то же самое ради нашегонаслаждения?

— Итак, милые дамы, — обратился к намкороль, — я жду ваших распоряжений. В среднем во время праздника гибнетнесколько сотен душ, и это число зависит от степени возбуждения толпы и от силполиции, охраняющих порядок. Так какие у вас будут соображения на этот счет?

— Пусть их будет как можно больше, вашевеличество, — не раздумывая, сказала Клервиль, — чем больше выприкончите этих тварей, тем больше позабавите нас.

Фердинанд дал команду одному из офицеров. Грянула пушка, имы перешли на балкон. На площади уже собралась огромная шумная толпа, и снашего возвышения было прекрасно видно все, что творится внизу.