— Клянусь любовью и честью.

— Тогда слушайте: я хочу украсть сокровища вашегосупруга, для чего мне нужна ваша помощь.

— Говорите потише, — предупредила королева, —эти люди могут нас услышать. Погодите, я отошлю их в соседнюю комнату.

— Теперь, — продолжала Шарлотта, когда мы осталисьвдвоем, — можно побеседовать спокойно. У меня к вам есть одно щекотливоепредложение, и только приняв его, вы можете доказать мне искренность своихчувств ко мне. Дело в том, радость моя, что я также замыслила преступление ихочу знать, можете ли вы мне помочь.

— Даже если для этого мне понадобится тысячу разрисковать своей жизнью. Говорите и ничего не бойтесь.

— Если бы вы только знали, как мне надоел мой супруг!

— Несмотря на всю его снисходительность?

— Но разве он делает это для меня? Он проституируетмною из ревности; пытаясь утихомирить таким образом мои страсти, он надеетсяподавить во мне всяческие желания и предпочитает, чтобы я предавалась развратуне по своей, а по его воле и выбору.

— Довольно странная у него политика.

— Именно так он и поступает, и в этом вся его сущностьитальянизированного испанца: на земле нет хуже и противнее этой породы.

— И вы хотите…

— Отравить этого нудного субъекта и сделаться регент-'шей. Народ любит меня больше, нежели его, и любит моих детей. Я буду правитьодна, вы станете моей фавориткой и будете довольной и счастливой до концажизни.

— Нет, Шарлотта, я не смогу жить с вами; меня непривлекает роль, которую вы мне предлагаете, я слишком люблю свою страну имечтаю в скором времени вернуться туда. Но вы можете рассчитывать на моюпомощь, так как Фердинанд, имеющий целый склад самых разных ядов, конечно,держит их подальше от вас. А от меня вы получите все необходимое, но услуга зауслугу, Шарлотта — помните мое условие насчет сокровищ вашего супруга. Кстати,насколько они велики?

— Приблизительно восемьдесят миллионов.

— В каких деньгах?

— В золотых слитках, а также в пиастрах, унциях ицехинах.

— Так как же мы поступим?

— Видите это окошко? — И Шарлотта указала настворное окно неподалеку от того, около которого мы сидели. — Пустьпослезавтра внизу ждет экипаж с хорошими лошадьми, я выкраду ключ, сложусокровища в мешки и спущу вам на веревке.

— А как же стража?

— С той стороны нет ни одного часового.

— Теперь выслушайте меня, — сказала я Шарлотте, ив тот же самый момент меня обожгла мысль уничтожить ее, — чтобы получитьпорошок, который вам нужен, я должна предпринять кое-какие шаги, потому что нехочу ввязываться в это щекотливое дело, пока не буду иметь гарантии. Поэтомупрошу вас подписать вот эту бумагу. — Я быстро написала текст и подалакоролеве. — Таким образом я получу свободу действий, да и вам не о чембудет беспокоиться.

Ослепленная своим чувством, подгоняемая горячим желаниемизбавиться от мужа, Шарлотта поставила свою подпись и доказала лишний раз, чтоосторожность редко бывает союзницей больших страстей. Вот такой документ онаскрепила своей подписью:

«Я украду все сокровища своего супруга и отдам их женщине,которая взамен достанет мне яд для того, чтобы отправить его в мир иной.

Ш. Лотар., кор. Неаполитанская».

— Прекрасно, — сказала я, — теперь яспокойна. Послезавтра в назначенный час под этим окном будет стоять экипаж. Выпоможете мне, Шарлотта, я отплачу вам тем же. А теперь давайте развлекаться.

— Ах, прекраснейшее создание, — вскричалакоролева, осыпая меня жаркими поцелуями, — как я рада, что вы согласились,и как я вас обожаю!

Идиотка! Если бы только она знала, что творилось в моейдуше! Чувства мои были совершенно искренни, и мы залили друг друга спермой; янаслаждалась при мысли о ее предстоящем потрясении и ее неизбежной участи —неизбежной благодаря документу, который она так опрометчиво подписала.

— Может быть, мы приласкаем друг друга, —предложила она, — прежде чем вызовем наших прислужниц?

И не дожидаясь моего ответа, распутница завалила меня накровать, упала на колени и, раздвинув мои ноги, принялась облизывать мне ивагину, и задний проход. Вот тогда я окончательно поняла всю прелесть женскогоковарства: я получила от Шарлотты неописуемое удовольствие, я плавала в волнахее страсти, а мозг мой сверлила одна мысль — жестоко и подло предать этуженщину.

Я нарисовала ваш портрет, неверные жены: пребывая в объятияхсвоего супруга, вы отдаете ему только телесную часть своего «я», а ощущения,которые вы при этом испытываете, связаны с вашим любовником. Мужья, украшенныерогами, воображают, будто они являются причиной вашего восторга, между тем каксами неспособны высечь даже крохотную искру страсти в вашем сердце, пусть дажевылезут из кожи при этом. Послушайте меня, пленительные дамы, и продолжайтеэтот колдовской обман, который есть часть вашей натуры; доказательством томуслужит ваше гибкое и богатое воображение; утешайте себя таким образом, если увас нет другой возможности, за тяжелые цепи целомудрия и брака и никогда незабывайте, что если Природа сотворила ваше влагалище для того, чтобы ублажатьмужчин, она в то же самое мгновение подарила вам сердце, достаточно коварноедля того, чтобы их обманывать.

Шарлотта напилась допьяна моей спермой, которая извергаласьиз меня ликующим потоком. Я ответила ей не менее бурными ласками и заставила еесодрогнуться несколько раз подряд от яростных приступов наслаждения. Мысплелись, обхватив бедрами голову друг друга и выпили до последней капли весьнектар, который еще оставался в наших чреслах.

Наконец Шарлотта позвонила в колокольчик, и началась новаяоргия, центром которой Шарлотта сделала меня: она массировала мужские органы инаправляла их в мои отверстия, а я прижималась губами к сладкому, нетронутомуеще бутончику девочки.

— Меня сводит с ума мысль о том, что в моем гаремеслужит королева, — шутливо и дерзко сказала я Шарлотте. — А ну, неленись, шлюха, и исполняй получше свои обязанности.

Но не так просто было управиться с орудиями, которыеприготовил для нас Фердинанд, и несмотря на то, что прелести мои были привычныко всяким превратностям, я не смогла выдержать без подготовки такие мощныеатаки. Тогда Шарлотта увлажнила все подступы к мишени, смазала вход вовлагалище и достойный Гаргантюа член какой-то мазью, благодаря чему с первогонатиска чудовищу удалось проникнуть внутрь. Однако меня тотчас пронзила такаясильная боль, что я истошно закричала и сбросила с себя девочку, после чегоначала извиваться и напрягаться, пытаясь освободиться от несгибаемого стержня.Шарлотта снова пришла мне на помощь, надавила на задницу моего долбильщика, итолько после этого он вошел в самые глубины моего чрева. Я никогда неиспытывала таких страданий, но очень скоро шипы превратились в розы; мастерствомоего наездника и выверенная мощь его натиска совершили чудо: после четвертоготолчка моя вагина дала смазку, и с этого момента все пошло как по маслу.Шарлотта ласкала задний проход моего рыцаря, подставив мне под левую руку своиягодицы, которые я щипала с неменьшим пылом, чем задницу беременной женщины, адевочка, вернувшаяся на прежнее место, забрызгала мне лицо своим сладкимнектаром. Но какова же была энергия у этого калабрийца! Он долбил меня втечение двадцати минут, наконец извергнулся, после чего, не выходя наружу,совокупился со мной еще три раза. Вслед за тем на смену ему пришел его товарищ.Пока я забавлялась со вторым, Шарлотте пришло в голову, что в моем теленайдется место для обоих. Она уложила меня сверху на одного из них, предоставивмне активную роль, и сама ввела второй член в мой задний проход; но хотя я былане новичком в такого рода наслаждениях, мы возились добрую четверть часа, и заэто время он так и не сумел углубиться в заднюю брешь. Бесплодная возня привеламеня в неописуемую ярость: я скрипела зубами, рычала, разбрызгивая слюну,кусала все подряд и беспрестанно заливала спермой орган, который, как тяжелыйплуг, распахивал мне влагалище — на нем я излила свою ярость от того, что немогла принять второй в анальное отверстие. Тем не менее благодаря моемутерпению и ловкости он понемногу начал продвигаться вперед; я резко вскрикнула,еще одно усилие — и оба моих отверстия оказались плотно закупорены… Это было нис чем не сравнимое ощущение, друзья мои.