он станет памятником твоей славе. Бесконечный и непобедимый Ран-Тегот, я твой раб и верховный жрец. Я утолю твой голод. Я увидел знак и привел тебя сюда. Я дам тебе кровь, а ты взамен дашь мне власть. Йа! Шуб-Ниггурат! Всемогущий Козел с Легионом Младых!

Позже Роджерс выкрикивает еще несколько клятв вроде «Отродье Норт-Йидика и испарение К’тхуна! Пес, воющий в водовороте Азатота!». Что ж, Лавкрафт сознательно свел мифологию до абсурда еще до того, как в дело вступили его бесталанные ученики и последователи.

Рассказ упоминается в письме за октябрь 1932 года: «В последней редакторской работе мне практически пришлось сочинять прозу за клиентку, и я вновь столкнулся со стандартными проблемами разработки сюжета, прямо как в мою бытность автором»72. Далее Лавкрафт пересказывает сюжет в такой сенсационной манере, которая, как я надеюсь, указывает на осознание пародийности истории. В другом источнике он сообщал: «„Ужас в музее“ я написал сам, но на основе сюжетного наброска настолько слабого, что едва не отказался от этой работы»73. Судя по всему, Райт сразу принял рассказ к публикации, так как он вышел в Weird Tales за июль 1933 года, в одном номере с «Грезами в ведьмовском доме». Лавкрафт наверняка усмехнулся, прочитав в выпуске за май 1934 года хвалебное письмо от Бернарда Дж. Кентона (псевдоним Джерри Сигела, одного из создателей Супермена): «На мой взгляд, даже Лавкрафт со всей его творческой мощью не сумел бы превзойти пугающую сцену, где на героя нападает существо из другого измерения».

Рассказ «Вне времени», над которым Лавкрафт работал в начале августа 1933 года74, пожалуй, единственное успешное произведение, созданное в паре с Хилд, хотя и здесь не обошлось без нелепостей на грани самопародии. Итак, в археологическом музее Кэбот в Бостоне находится древняя мумия, а при ней – свиток с непонятными символами. Рассказчику (он же хранитель музея) мумия и свиток напоминают о безумной истории из «Черной книги» или «Безымянных культов» фон Юнцта, в которой повествуется о боге Гатаноа: «все живые существа, узревшие его… подвергаются перемене куда более страшной, чем сама смерть. От внешнего вида бога или его изображения… наступает паралич и престраннейшее оцепенение, в результате чего снаружи плоть каменеет, а мозг при этом работает…» Похоже на зелье из «Каменного человека», правда? Далее фон Юнцт упоминает некого Т’юога, который сто семьдесят пять тысяч лет назад хотел взобраться на гору Яддит-Го на затерянном континенте Му, где обитал Гатаноа, чтобы «избавить человечество от страшной угрозы». От взгляда Гатаноа его защитило магическое заклинание, однако в последний момент жрецы Гатаноа выкрали пергамент с заклинанием и подменили его другим. Таким образом, Т’юог, на тысячи лет превращенный Гатаноа в камень, – и есть та самая древняя мумия из музея.

Становится очевидно, что авторству Хилд в рассказе принадлежит только идея мумии с функционирующим мозгом, а все остальное, включая Гатаноа, Т’юога, континент Му в качестве места действия и, естественно, сам текст, придумано Лавкрафтом. Он и сам признавал свой значительный вклад в работу: «Должен сказать, что и впрямь приложил руку к вскоре выходящему „Вне времени“… Черт, да я его сам и написал!»75 Рассказ получился удачным, однако и здесь чувствуются излишняя напыщенность и недоработки, из-за которых его нельзя причислить к лучшим работам Лавкрафта. При этом стоит обратить внимание на то, что в рассказе объединяется атмосфера ранних произведений в стиле Дансени с более поздними «мифами»: восхождение Т’юога на Яддит-Го обладает как тематически, так и стилистически схожими чертами с эпизодом из «Других богов», в котором Барзай «Мудрый» покоряет гору Нгранек, а стиль всей линии повествования, связанной с Му, наводит на мысли о рассказах и пьесах Дансени о богах и людях. Рассказ вышел в Weird Tales за апрель 1935 года.

А вот «Ужасы старого кладбища» решительно возвращают нас на землю, и мы попадаем в какую-то неизвестную деревушку, житель которой, гробовщик Генри Торндайк, изобрел особый химический состав – если ввести его живому человеку, тот будет казаться умершим, хотя останется в сознании. Таким образом Торндайк пытается избавиться от своего врага, но выходит так, что вещество вводят ему самому. Результат неизбежен: несмотря на все мольбы, его признают мертвым и хоронят заживо.

Почти на протяжении всего рассказа повествование ведется на диалекте, напоминающем тот, с которым мы уже встречались в «Ужасе Данвича» (возможно, в качестве пародии). Есть здесь и другие «шутки для своих»: например, в именах героев Экли (из «Шепчущего во тьме»), Зенаса (из «Цвета из иных миров»), Этвуда (из «Хребтов безумия») и Гудинафа (Артур Гудинаф – коллега Лавкрафта по любительской журналистике), из чего можно сделать вывод, что история задумывалась, может, и не в качестве пародии, но уж точно в традициях черного юмора – и предстает довольно успешным образцом жанра. Лавкрафт не упоминает этот рассказ ни в одном из изученных мной писем, поэтому я не могу точно сказать, когда он был написан. В Weird Tales он вышел только в мае 1937 года.

По кратким пересказам видно, что некоторые из этих рассказов связаны одним сюжетным элементом – в основе его лежит идея о жизни мозга в мертвом или обездвиженном теле. Данный элемент встречается в «Ужасах старого кладбища» и «Вне времени», в «Ужасе в музее» жертва Ран-Тегота превращается в восковую фигуру, похожая участь ждет и героя «Каменного человека», тогда как в «Крылатой смерти» человеческий мозг или личность попадают в непривычную для себя оболочку. Интересно было бы узнать, что именно из всего этого придумала Хилд, если вообще что-либо придумала.

Хилд регулярно оплачивала работу Лавкрафта, несмотря на то что ее рассказы опубликовали только несколько лет спустя. Лавкрафт ни разу не упоминал о каких-либо задержках с выплатой гонорара с ее стороны (в отличие от той же Зелии Бишоп, на которую он часто жаловался). Хотя летом 1935 года он все еще называл Хилд своей заказчицей, работа над ее произведениями завершилась летом 1933 года.

Осенью 1932 года Лавкрафт невольно оказался вовлечен в еще один то ли редакторский, то ли соавторский проект. Речь идет о рассказе «Врата Серебряного ключа». Э. Хоффману Прайсу так понравился «Серебряный ключ», что в июне во время встречи в Новом Орлеане он предложил Лавкрафту «написать продолжение о том, что стало с Рэндальфом Картером после его исчезновения»76. Ответ Лавкрафта не сохранился – могу предположить, что он не очень обрадовался этой затее, и поэтому продолжение под заголовком «Повелитель иллюзий» Прайс сочинил сам. В конце августа он отправил рассказ Лавкрафту с надеждой, что